Диана Вишнева и ее «Контекст»

22 октября 2018 года

Вдохновитель проекта — знаменитая балерина Диана Вишнева, чья любовь к современному танцу общеизвестна. Вишнева рассматривает «Контекст» двояко — как возможность преодоления разобщенности молодых хореографов России, существующих зачастую в финансовом и творческом вакууме, и как шанс российской публике увидеть достижения танцевальных компаний мира.

«Контекст» важен как лаборатория, «где зарубежные и российские хореографы могут показать свой творческий почерк и методы работы зрителям и друг другу». Причем неважно, насколько резиденты фестиваля радикальны в своем творчестве. Главное — представить панораму современного танца во всем ее многообразии (плюс программы документального кино о танце, мастер-классы и лекции). Тут важен накопительный эффект — за пять лет на фестивале были показаны работы 35 хореографов мира. Да и в России цифры внушительные: свыше 150 заявок в этом году на участие в конкурсе молодых хореографов. Не факт, что постановки каждого победителя прошлых лет были отмечены печатью особого совершенства: что есть, то есть, а задача «Контекста» — фиксировать текущий процесс в надежде прорыва. Хотя с решениями жюри, бывает, можно и поспорить.

На вечере конкурса молодых хореографов в «Гоголь-центре» были показаны новые работы, созданные специально для фестиваля. В соревновании участвовали шесть соискателей. Победитель, выбранный жюри, традиционно получил грант на зарубежную стажировку. На этот раз в Европу поедет Ольга Тимошенко — за номер «Вдоль другого». Почему именно она — жюри во главе с Вишневой не объяснило. Дуэт, название которого говорит само за себя, погружает публику в медитацию с помощью любовников в джинсах, выясняющих отношения на основе брейка и танца — унисекс: она так же запросто держит его на руках, как он — ее. Что именно тут очаровало судей, сказать трудно. И чем это лучше, танцевально и концептуально, например, многозначительной «Несовместимости» Константина Матулевского (на ту же тему «невозможности, недостижимости гармоничной прочной связи между людьми») или наивной «Aveever» Анны Шеклеиной (все о том же). На взгляд автора этих строк, работа Алексея Кононова «Душа и тело» (по произведениям Николая Гумилева) была сложней и интересней. Нелегко ведь показать средствами танца, как рождается «орган для шестого чувства».

В этом году в рамках «Контекста» предложены гастроли известных коллективов — Национального балета Канады и труппы «Батшева» из Израиля. Выступления проходят на сцене Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко

Канадцы привезли три одноактных балета. Первый из них — попытка философствовать с помощью танца. Премьер труппы Гиойм Котэ, познакомившись с трудом Сартра, сочинил спектакль, навеянный его трактатом «Бытие и ничто». В данном случае неважно, читали ли вы трактат французского философа или нет: Котэ, вслед за автором книги, показывает прежде всего трудности человеческой коммуникации. Ведь человеческая пластика это наглядно позволяет. И не он первый, надо сказать. Великий Матс Эк, например, сделал это гораздо раньше и гораздо компактней — в балете «Квартира».

«Ад — это другие», вслед за Сартром считает Котэ, избравший для выражения чувств минималистскую музыку Филипа Гласса. Приметы одиночества и ада в повседневности — дверь в сценической пустоте, кровать с лежащими на ней заклятыми врагами (мужчина и женщина, которые выталкивают друг друга с узкого ложа), одинокое кресло и ковер на полу. Да еще звонки из висящего на кулисе телефона, шнур от которого становится связующим звеном в па-де-труа двух исполнителей с аппаратом. Танцовщики двигаются так, как будто их жизненная ноша непосильна, но от нее никуда не денешься: бегают на пятках, хватают друг друга за головы, повторяемо вьются торсом и топорщат локти. Толпа мужчин в черных шляпах, как античный хор, «комментирует» действие и вмешивается в него, хотя действия как такового нет, есть лишь разрозненные грустные картинки — на тему всеобщей неустроенности. В финале одна из женщин нервически хватает себя за пятку, и свет гаснет. Бытия в спектакле много. Ничто тоже есть. Поскольку набор «экзистенциальных» и танцевальных трюизмов, предложенный хореографом, на философствование не очень провоцирует. А на иллюстрацию идеи—вполне.

Балет Джастина Пека «Paz de la Jolla» на музыку Богуслава Мартину посвящен детству хореографа в Южной Калифорнии. Безымянные персонажи щеголяют дизайнерскими купальниками и прочими легкими одеждами. Неоклассический опус похож на рекламу здорового образа жизни и правильного питания: танцовщики стремительно носятся из кулисы в кулису, ловко крутясь на пальцах и сияя белозубыми улыбками. Часть исполнителей напоминает бабочек или эльфов, часть — земных людей, и кажется, что счастливое калифорнийское детство Пек вспоминал сквозь шекспировский «Сон в летнюю ночь». Все это зверски серьезно — и потому немного забавно. Солисты канадской компании совершенно неразличимы в этом опусе про дружескую компанию, хотя и все ловки, как на подбор.

Понятно, что выбор имен для московского показа правилен в принципе: хореографы с афиши фестиваля известны в мире, но их постановок нет в репертуаре российских театров. Другое дело, что только «Возникновение"— постановка Кристал Пайт на электронную музыку Оуэна Белтона — заставило согласиться с выбором конкретных балетов. И как иначе, если декорация — задник с черной воронкой посередине - напоминает таинственный лаз в глубокую нору, а приемы движений танцовщиков — грацию муравьев в муравейнике? Пайт, которая хотела как она говорит, представить «развитие инстинкта социальной организации у насекомых как точную метафору взаимодействия между людьми», вполне преуспела в реализации замысла. Исполнители, соревнуясь в рваной пластике, дергали лопатками, сводя спины в судорогах, а руки — в подобии жестких «крыльев«За спиной, растопыривали дрожащие пальцы, взламывали воздух выпяченной грудью, ходили по сцене ползущими «синкопами"(как бы не человеческой походкой). В общем, всячески подчеркивали, что к оценке этого «хитинового» танца нужно подходить с дотошностью энтомолога.

Впереди — выступления израильской компании «Батшева» с балетом «Венесуэла». Труппа существует с 1964 года, и ее высокая репутация связана с автором спектакля Ахадом Наарином — многолетним худруком (теперь уже бывшим), автором многих постановок и главное, создателем уникального пластического языка «гага», владение которым придает танцу израильтян особый привкус. Абсолютная телесная свобода, которой добивается «гага», подразумевает, что движение в танце должно выглядеть так, словно оно для танцовщика — вторая кожа. В «Батшеве«Это именно так. Под грегорианские хоралы и американский рэп танцовщики в черном швыряют в воздух белые платки и исследуют «тему диалога и конфликта между движением и заключённом в нём значении». Они демонстрируют не сдержанную почтительность к «высокой«Музыке и не раскованность — в «низкой». Артисты вступают в разнокалиберный и непредсказуемый диалог с ней. А градус танцевальной энергии зашкаливает на неизмеримых высотах.

Источники

править
 
 
Creative Commons
Эта статья содержит материалы из статьи «Диана Вишнева и ее «Контекст»», автор: Майя Крылова, опубликованной Ревизор.ру и распространяющейся на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International (CC BY 4.0) — указание автора, оригинальный источник и лицензию.
 
Эта статья загружена автоматически ботом NewsBots в архив и ещё не проверялась редакторами Викиновостей.
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.

Комментарии

Викиновости и Wikimedia Foundation не несут ответственности за любые материалы и точки зрения, находящиеся на странице и в разделе комментариев.