«Иосиф Бродский был не политический поэт, а нонконформист»
23 мая 2020 года
Наталья Борисовна Иванова — доктор филологических наук, профессор филологического факультета МГУ имени Ломоносова, литературовед и литературный критик, публицист. В настоящее время первый заместитель главного редактора журнала "Знамя". Член ПЭН-Москва и Союза писателей Москвы, президент фонда "Русская литературная инициатива", лауреат Царскосельской художественной премии, автор двенадцати книг о современной русской словесности.
Наталья Иванова написала свыше пятисот работ по русской литературе. Может быть, биография и творчество Иосифа Бродского и не стали для Натальи Борисовны "магистральной" темой, но все же этому предмету она посвятила большую полемическую статью "Меня упрекали во всём, окромя погоды" (Александр Исаевич об Иосифе Александровиче)". Также персона Бродского фигурирует среди прочих классиков и современников в цикле автобиографических эссе Натальи Ивановой "Ветер и песок" и объемном труде "Такова литературная жизнь". Далее предоставим слово самой Наталье Борисовне.
Наталья Борисовна, в свое время вы выступали на "Эхе Москвы" с передачей "Дело Бродского" из цикла "Дорогой наш Никита Сергеевич". Для наших молодых читателей советская эпоха — сплошная мифология. Как можно объяснить сегодняшним молодым людям, что такое "дело тунеядца", "судебный процесс Бродского"? Его причины, последствия?
Людям молодым понять это трудно, но знать — надо. Советская власть принимала и затем применяла беззаконные законы и указы, так это было отнюдь не только в сталинские времена, во времена большого террора. Она сама была незаконная, эта власть, и в силу своего беззакония имитировала законность — разумеется, в свою пользу. Несмотря на так называемую Оттепель, как бы освобождающую творческую интеллигенцию от некоторых ограничений, время, когда кто-то смог вздохнуть свободнее, - беззаконие и тогда насаждалось под видом законов. Пример — преследование Бориса Пастернака в связи с присуждением ему Нобелевской премии. Угроза уголовным преследованием от генерального прокурора. Надо помнить, что угроза высылки пошла от коллег-писателей. Травля продолжалась два года и закончилась смертельным заболеванием и гибелью поэта.
Так же и с Бродским. Неслучайны слова Ахматовой по поводу "дела" Бродского — какую биографию делают нашему рыжему! Делали жестоко.
Итак, в мае 1961 года вышел указ президиума Верховного Совета РСФСР "Об усилении борьбы с лицами (бездельниками, тунеядцами, паразитами), уклоняющимися от общественного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни". По этому указу любой инакомыслящий мог быть подвергнут административной высылке, а то и уголовному преследованию. (Кстати, действие этого указа было прекращено только 19 апреля 1991 года.) Компания против Бродского, двадцатилетнего поэта, стремительно развивающего свой дар и уже получившего известность, даже славу во вполне легальной профессорской, переводческой и неофициальной литературной ленинградской среде, от Рейна до Наймана, от Уфлянда до Бобышева, началась еще до принятия этого указа, развязавшего руки его преследователям. За ним следили, его вели — еще в самом начале 60-х состоялся по доносу, разумеется, обыск в квартире родителей с изъятием дневников и стихотворений. В ленинградской газете "Смена" в фельетоне он был иронически назван "непризнанным гением", "здоровым парнем, обрекшим себя на тунеядство". Весьма зловеще. В январе 1963-го в той же молодежной "Смене" опять — "непризнанный гений", хотя друзья Бродского, уже поняв, к чему клонят власти, смогли опубликовать в декабре 1962-го в детском журнале "Костер" его "Балладу о маленьком буксире". Были напечатаны и несколько его переводов. В декабре 1963 года был опубликован составленный по доносу фельетон "Окололитературный трутень". Это была реальная угроза. В ЦК пошли тревожные письма в защиту преследуемого поэта, подписанные в том числе и Ахматовой. Но что для ЦК Ахматова? Чуковский? Маршак? Неужели авторитеты?
Ленинградская госбезопасность была построже Лубянки. Московские друзья уговаривали Бродского пересидеть плохое время в Москве, но он помчался в Ленинград из-за сердечной драмы. В газете "Вечерний Ленинград" 8 января 1964 года вышла статья "Тунеядцам не место в нашем городе". А 13 февраля Бродский был схвачен на улице, препровожден в отделение милиции, арестован на неделю, потом подвергнут трехнедельной мучительной психиатрической экспертизе, признан вменяемым и отправлен в ленинградскую тюрьму Кресты. Ему вменялось так называемое тунеядство — ну и само собой стихи. Да, еще и "антисоветские высказывания" - это союз ленинградских писателей постарался. Прокуратура запросила союз писателей насчет профессионализма или тунеядства — к однозначному ответу СП по своей инициативе присовокупил еще и возможно уголовную статью об антисоветских высказываниях. Секретарь СП Александр Прокофьев впал в ярость из-за эпиграммы Бродского — позже выяснилось, что текст эпиграммы перу Бродского не принадлежал. Впрочем, как и стихи, издевательски процитированные в газетном фельетоне и предъявленные к обвинению. Суд приговорил Иосифа Бродского к пяти годам принудительного труда в отдаленной местности. Поэт отбыл в ссылку в Норенское Коношского района (сейчас там открыт музей Бродского) в тюремном вагоне с реальными уголовниками.
Причины преследования, принявшего государственные масштабы? Обида ничтожества, зависть к таланту? ненависть к независимому человеческому и свободному литературному поведению? нетерпимость к инакомыслию? - все вместе нарастало, как снежный ком.
А последствия обернулись против преследователей — Бродский, и тогда, и потом гнувший свою линию, получил в итоге Нобеля и стал знаменит в мировом масштабе. А где они? Если кто доносчика и помянет, то только в связи с "делом Бродского". Таким же забвением покрыт и союз писателей с его делами и делишками, доносами и протоколами совещаний.
Большую ли роль сыграло участие в деле Бродского Ленинградского отделения Союза писателей СССР, или, если бы писатели не выступили против него, это ничего бы не изменило, по-вашему?
Да, они вбросили свою вязанку в костер инквизиции. Но в отличие от простодушной старушки прекрасно отдавали себе отчет в своих действиях. Даниил Гранин возглавлял там Комиссию по работе с молодыми. И он мог хотя бы попытаться защитить молодого поэта. Однако напротив - неприязненно на заседании отозвался о Бродском, резко его охарактеризовал — мол, судить его "надо бы по политической статье, чем за тунеядство". Правда, в дальнейшем Гранин поспособствовал смягчению "дела". О Прокофьеве я сказала выше. Писатели ужесточили прокурорское обвинение, обратившись в свою очередь в прокуратуру. Думаю, что ко всему — испугались, как бы им не навешали за то, что проглядели, упустили, вовремя не просигнализировали об угрозе, об идеологической опасности "тунеядца", выдававшего себя за поэта. И им навешали — комсомольский вождь, потом пошедший в начальники ленинградского КГБ, вменил СП близорукость. И они озаботились о своей шкуре. И потому еще и на всякий случай пересолили.
Иосиф Бродский был единственным "тунеядцем", или существовали и другие подобные процессы, не ставшие показательными?
Да, конечно, существовали. Были подвергнуты шельмованию молодые писатели и художники в Москве, были властные рыки и окрики, но никто не был посажен. Но эти молодые писатели и художники подчеркивали, что они — за советскую власть, только правильную, очищенную. Почитайте стихи Рождественского, Евтушенко и Вознесенского. Но. Было КГБ и его списки. Прошел процесс против Александра Гинзбурга, редактора первого журнала "Синтаксис", где были напечатаны и стихи Бродского. В 1960-м он был осужден на два года лагерей, но его дело не вызвало такой волны. (В фильме Андрея Смирнова "Француз", с авторским посвящением Гинзбургу, он — прототип одного из персонажей.) Было "дело Краснопевцева", это уже в Москве, - по нему был арестован Вадим Козовой, ставший впоследствии мужем Ирины Емельяновой, дочери Ольги Всеволодовны Ивинской, возлюбленной Бориса Пастернака (Ирина была невестой молодого тогда слависта Жоржа Нива, немедленно высланного из СССР во Францию). Вадим Козовой отбывал срок недалеко от Ирины. Она тоже, как и ее мать, была сразу после смерти Пастернака в 1960 году арестована и провела несколько лет в мордовском лагере. Были еще процессы, лагеря и тюрьмы, предназначенные поэтам и инакомыслящим. Но самым знаковым после "дела Бродского" стал процесс Синявского и Даниэля.
Вы цитировали в той передаче слова Бродского из выступления в Польше уже в "новое время", в начале 1990-х годов, о том, что он не считает себя политическим поэтом. Так ли это? — что Бродский не политический поэт? Во-первых, он стал фигурантом политического процесса. А во-вторых, стихи вроде "Холуй трясется. Раб хохочет" — это ведь если не политика, то как минимум фига в кармане.
Начну с конца: у Бродского я не нахожу "фиг в кармане", - слова о рабе и холуе вполне прямые. За прямоту и независимость, эстетическую свободу выражения личности власть Бродского терпеть не могла. Но Бродский был не политический поэт, а, говоря современным языком, нонконформист. Хотя и выступал в похвалу эзопова языка, который много способствовал метафоризации русской словесности и развил талант Фазиля Искандера, между прочим. (Друг и биограф Бродского, поэт Лев Лосев написал и защитил в США диссертацию о эзоповом языке.) Но сам Бродский был по поэтике совсем иным, избегал "эзопа", который он не принимал еще и как рабскую манеру самовыражения (так он считал). И — советскую по игре, по лукавству обмана власти. На глазах современников он переходил на иной уровень, становился глубоким метафизическим поэтом. Не сразу это было понятно, в том числе друзьям — как! Только что мы были вместе и рядом, ахматовские сироты, а потом выясняется, что кто-то из нас гений. Принять это трудно. Потом и постепенно новое качество поэтической личности стало очевидно всем непредубежденным. А что до политики — он ее скорее презирал. Это поле он оставил Евтушенко и Вознесенскому. "Если Евтушенко против колхозов, то я за", известна его шутка.
В расклеенном на уличных щитах
"Послании властителям" известный,
Известный местный кифаред, кипя
Негодованьем, смело выступает
С призывом Императора убрать
(на следующей строчке) с медных денег…
Так Бродский пародирует Вознесенского — "Уберите Ленина с денег!" И он не хотел вспоминать о суде, резко обрывал разговор (посмотрите в воспоминаниях) - не хотел предстать "жертвой режима".
Что же касается процесса — он был политическим, но не со стороны Бродского, а со стороны государственных органов.
Как вы оцениваете стихотворение из Норенской:
А. Буров - тракторист - и я,
сельскохозяйственный рабочий Бродский,
мы сеяли озимые - шесть га.
Я созерцал лесистые края
и небо с реактивною полоской,
и мой сапог касался рычага.
Топорщилось зерно под бороной,
и двигатель окрестность оглашал.
Пилот меж туч закручивал свой почерк.
Лицом в поля, к движению спиной,
я сеялку собою украшал,
припудренный землицею как Моцарт.
Можно ли предположить, что поэт хотел пойти на компромисс, начать писать "о чем надо"?
Никак не выходит. Это все равно, что стихотворение "В деревне Бог живет не по углам…" связать с деревенской прозой. А стихи о Бурове и о себе-Моцарте в припудренном парике на сеялке — забавные и самоироничные. Лев Лосев в лучшей по сей день литературной биографии "Иосиф Бродский" (ЖЗЛ, 2006) комментирует это стихотворение через многозначительный контраст — с небом и летчиком, мечтой детства Иосифа. Сам стих не блестящий — недаром не печатал.
В перестройку в СССР стали знаковыми два имени крупных литераторов — политических эмигрантов: Александра Солженицына и Иосифа Бродского. Живя в США почти "по соседству", как писал Лев Лосев, они никогда лично не встречались и за весь этот период обменялись лишь двумя письмами — Бродский по просьбе коллектива Мичиганского университета пригласил Солженицына выступить на выпускной церемонии 1977 года, тот вежливо ответил, что занят. Письмо Солженицына, которое позже обнародовал Лев Лосев, вежливое и уважительное в адрес творчества Бродского и его самого. Но после смерти Иосифа Александровича писатель стал позволять себе критику в его адрес. Что же произошло, как "поссорились" эти никогда не видавшиеся величины?
Это на самом деле были эстетически разнонаправленные личности. Но и с разной мотивацией — Солженицын эмигрантом не был и не мог быть, его выслали. Два Нобеля. Поэт и прозаик. Метафизик и целенаправленно-политический писатель. Открытый в мир — и обращенный внутрь России, сосредоточенный на ее истории, настоящем и будущем, как он его представлял. Свободный во многих отношениях, открытый для иных миров — и учитель с перстом, как нам обустроить Россию, пророк идеи. Они не ссорились — просто Солженицын Бродского и его позицию не принял, в его "Литературной коллекции" статья о Бродском выглядит ярким примером непонимания одним выдающимся писателем другого, так я ее анализировала в своем университетском спецкурсе, посвященном писательской критике. А Бродскому Солженицын был совсем чужой, и потому он был предельно вежлив и обходителен.
Зато уже при жизни были многолетними если не врагами, то антагонистами Иосиф Бродский и Евгений Евтушенко. Причем молва об их вражде обросла огромным количеством слухов, анекдотов, баек: и как Евтушенко на Бродского "стучал" в СССР, и как тот Евтушенко навредил в Америке… На ваш взгляд, действительно ли была эта вражда, почему, и каким или чьим сведениям можно доверять?
Насчет вражды не могу утверждать. Все сложнее. Евтушенко пытался помочь молодому Бродскому, но так, как он понимал. Он хотел лучшего! То есть следует достучаться до начальства Лубянки. Но для Бродского усилия Евтушенко были неприемлемы этически, нравственно. Бродский, кроме Слуцкого, не принимал советскую поэзию целиком. Она ему была перпендикулярна. Он не мог следовать советам опытного в писательских интригах Анатолия Рыбакова, отказался встретиться по приглашению с Твардовским, чуть сознание не потерял на встрече в журнале "Юность" - и это все были лучшие из лучших "либерально"-советских писателей. Не принимал возможностей лукавого обмана "софьивласьевны", Нет, действительно судьба вела его в другую сторону. Разделяю мнение Лосева: "Принадлежность к разным этосам, а не конкретные обиды, привела в конце концов к разрыву отношений между Бродским и Евтушенко, Бродским и Аксеновым".
У вас очень живые страницы воспоминаний о Бродском в автобиографической книге "Ветер и песок". Например, как смеялся американский зал, когда Бродский читал рифмованные стихи: настолько они привыкли к верлибру, что рифмовку воспринимают как детскую потешку. Хорошим ли переводчиком на английский был Иосиф Александрович? На этот счет есть разные мнения, каково ваше?
Не буду судить сама — не настолько я владею английским, чтобы оценить поэтический перевод на этот язык. Реакцию зала я поняла только после разъяснения моих американских коллег-славистов. Но вот мнения об англоязычных стихах Бродского других американских поэтов (невысокие) показательны. Другое дело, что он на английском написал прекрасные эссе и оставил замечательные сборники нон-фикшн прозы. Но ведь тоже, по воспоминаниям, не просто и не сразу ему это далось — писать на изысканном литературном английском, на языке обожаемых им поэтов Спендера и Одена.
Следующий эпизод выглядит трогательным — о том, как вы в Америке были в гостях у Бродского, как мило беседовали — и все же он удивил вас неприязненным отзывом об Александре Кушнере. Каким был Иосиф Бродский как человек? Если не путаю, ваш свекор, Анатолий Рыбаков, во время встречи с Бродским сказал ему что-то вроде того, что поэт он, может, и хороший, но человек скверный? После разговора о Фриде Вигдоровой, о которой и о стенографировании его процесса Бродский отозвался как о чем-то само собой разумеющемся.
О воспоминаниях Рыбакова и о болезненной реакции Бродского на память о суде, навсегда слитую с подвигом Фриды Вигдоровой, застенографировавшей процесс, я уже сказала. Бродский не хотел, чтобы от него требовали благодарности, это для него было интимно — но фотопортрет Фриды всегда был у него в кабинете, можете и сегодня убедиться, если его американский кабинет еще не перенесли из Фонтанного дома в новый музей в доме Мурузи. А говорить обо все этом он не хотел. Что же касается Александра Кушнера, то механизм отношений был близок к обсуждавшейся выше проблеме этоса и выбора соответствующего поведения. Бродский не печатался — не потому что не хотел, выпустить его книгу для издательства "Советский писатель" было бы подобно извержению Везувия под Ленинградом. Несмотря на четыре положительных внутренних отзыва! Перевесил всего один отрицательный. И как боялись! Чуть не шепотом обсуждали — можно, но только небольшую… и дописать еще стихотворений десять о стройках и победах… А у Кушнера все получилось — и книги выпустить, и свой образ сохранить в качестве порядочного человека. Вот Бродский и сказал мне: придумаем поэтическую премию, только Кушнера в жюри не позовем. Меня это удивило — ведь я знала, что Бродский в Америке предварял своим словом выступления Кушнера! И способствовал им! Ну не лицемерие ли? А потом написал, а "Новый мир" опубликовал, оскорбительное стихотворение — об амбарном коте в тени пирамиды. Читала и перечитала в журнале — глазам своим не поверила. В воспоминаниях Кушнера Бродский предстает тоже не самым приятным человеком. "А потом мы помирились", - утверждает Кушнер. Думаю, что великодушный Александр Семенович просто простил ему. Ну и слава Богу.
Насколько я знаю, вы готовите сейчас очередное печатное "высказывание" о Бродском. Если не секрет, что это будет — статья, книга, и в каком контексте? Кстати, о книгах. Иосифу Александровичу "повезло" — о нем написано сейчас очень много книг в России и за рубежом — от биографических до исследовательских. Как вы считаете, все ли уже сказано, все ли "открыто" о Бродском, или еще есть неизученные области?
Я очень жду выхода майского номера журнала "Звезда", посвященного Иосифу Бродскому. Соредакторы "Звезды" Андрей Арьев и Яков Гордин (автор очень важных мемуаров о Бродском, сохранивший не только память о своем близком друге, но и питерский кабинет ИБ) обещали много интересного, включая неопубликованные стихи, на что получено разрешение Фонда Бродского. Ведь знаете, без разрешения Фонда муха в журнал не залетит, если она "бродская". Я встречалась в Нью-Йорке с Энн Шеллберг, секретарем Фонда, после смерти ИБ, она все это мягко, но жестко (!) объяснила. В "Знамени" мы планируем публикации в связи с 80-летием поэта, и для этого раздела я хочу написать как бы поверх этого номера "Звезды", о новом и неизвестном.
Что касается книг и материалов о Бродском. Да, их уже много. В "Знамени" сразу после ухода поэта мы открыли годовую рубрику "Труды и дни Иосифа Бродского", позже эти материалы вышли книгой, первой, кажется, среди книг о Бродском.
Мы имеем дело с эстетически абсолютно полноценным явлением. Отдельным миром, связанным с другими мирами, существующим в двух языковых литературных контекстах. Он неисчерпаем. Изучать его поэтику можно бесконечно, углубляясь в поэтическую вселенную. Одно открытие будет порождать другое. Сейчас плохое время для планов, но, что касается Бродского, здесь необходима постоянная и скоординированная работа — международные симпозиумы, чтения, семинары и конференции. Странно, что до сих пор этого нет. Должна быть институция, которая этим займется. Может быть, открывающийся в Петербурге музей Бродского. Но лучше бы даже университет. В Кракове Ягеллонский университет каждые два года проводит международную конференцию "Знаковые имена русской литературы". И с Бродским надо учредить что-то разумно постоянное. В России или за рубежом, в университете Санкт-Петербурга или в Колумбийском, но надо.
Будем на это надеяться. Спасибо за интервью!
Источники
править
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.
Комментарии
Если вы хотите сообщить о проблеме в статье (например, фактическая ошибка и т. д.), пожалуйста, используйте обычную страницу обсуждения.
Комментарии на этой странице могут не соответствовать политике нейтральной точки зрения, однако, пожалуйста, придерживайтесь темы и попытайтесь избежать брани, оскорбительных или подстрекательных комментариев. Попробуйте написать такие комментарии, которые заставят задуматься, будут проницательными или спорными. Цивилизованная дискуссия и вежливый спор делают страницу комментариев дружелюбным местом. Пожалуйста, подумайте об этом.
Несколько советов по оформлению реплик:
- Новые темы начинайте, пожалуйста, снизу.
- Используйте символ звёздочки «*» в начале строки для начала новой темы. Далее пишите свой текст.
- Для ответа в начале строки укажите на одну звёздочку больше, чем в предыдущей реплике.
- Пожалуйста, подписывайте все свои сообщения, используя четыре тильды (~~~~). При предварительном просмотре и сохранении они будут автоматически заменены на ваше имя и дату.
Обращаем ваше внимание, что комментарии не предназначены для размещения ссылок на внешние ресурсы не по теме статьи, которые могут быть удалены или скрыты любым участником. Тем не менее, на странице комментариев вы можете сообщить о статьях в СМИ, которые ссылаются на эту заметку, а также о её обсуждении на сторонних ресурсах.
