«Они любят свою землю, но мечтают оттуда уехать»

30 июля 2021 года

В онлайн-программу смотра инновационного мирового документального кино «Первый взгляд» (First Look) его устроители из Музея движущихся образов (Museum of Moving Image, сокращенно MoMI) в Квинсе включили ленту «Приднестровье» (Transnistra) шведского режиссера Анны Эборн (Anna Eborn). Эта картина, как и десятки других, включенных в программу, доступна по стримингу на всей территории США.

Фильм «Приднестровье», снятый совместно кинематографистами Швеции, Дании и Бельгии, представляет компания Momento Film. Диалоги в фильме, снятом на пленке 16 мм, звучат на русском, молдавском и украинском языках.

Мировая премьера фильма состоялась в 2019 году на кинофестивале в Роттердаме.

«Это живое, проникновенное свидетельство любви и дружбы в сложном, противоречивом мире, – говорится в аннотации к фильму. – Режиссер Анна Эборн прослеживает жизнь группы молодых людей, как в изнуряющей жаре лета, так и в беспощадной холодной зиме, в самопровозглашенной стране Приднестровье (в мировой прессе эту непризнанную территорию называют Транснистрией), где на национальной флаге до сих пор фигурируют серп и молот».

На этом узеньком отрезке земли «советской окраины», граничащей с Украиной и Молдавией, группа подростков проводит время в развлечениях, разговорах и выяснении отношений. В центре компании – девушка Таня, обаятельная, уверенная в себе и неглупая, которая не без удовольствия верховодит парнями, своими сверстниками. А те, в свою очередь, соперничают за право быть ее бойфрендом – ведь они все в нее безнадежно, а некоторые тайно влюблены. Школа их не привлекает, работу найти они не могут и проводят долгие часы либо на берегу реки, прыгая в воду с «тарзанки», либо в секретном месте – на верхотуре бетонных панелей заброшенного полуразрушенного жилого дома.

За фасадом подростковой бравады и дурашливости скрывается глубокая неудовлетворенность и тревога по поводу будущего, которое их всех ожидает. Ребята, похоже, любят свой край, красивую южную природу, но мыслями погружены в мечтания о далеких краях. Они полагают, что им ничего не светит в многострадальной зоне «замороженного конфликта», каждая из сторон которого уверена в своей правоте.

Волею судьбы Приднестровье оказалось уникальным региональным реликтом рухнувшего в 1991 году Советского Союза. Это непризнанная республика с органами власти, президентом, границами, армией, конституцией, флагом и гимном. Здесь имеет хождение своя валюта, жители получают паспорта, которые, впрочем, нигде в мире не признают.

Анна Эборн родилась в 1983 году в Швеции. Ее дебютная картина «Пайн-Ридж» (Pine Ridge) была показана в 2013 году на Венецианском кинофестивале, а затем получила приз на кинофестивале в Гетеборге. Анна сняла также картины Epifania, «Лида» (Lida) и другие.

Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» на платформе сервиса Zoom побеседовал с Анной Эборн, находящейся в Швеции.

Олег Сулькин: Почему вы заинтересовались этим регионом, о существовании которого многие даже не знают?

Анна Эборн: Действие моего предыдущего фильма «Лида» происходит в Украине и России. На протяжении шести-семи лет я неоднократно ездила туда из Швеции. Тот фильм рассказывает о двух пожилых сестрах. Женщины, с которыми мы познакомились, упоминали в разговоре и Приднестровье. Они уверяли, что это уцелевший кусочек Советского Союза. Я была заинтригована. Мне очень нравятся русские и украинцы, а Молдавия находится совсем рядом с Украиной. Фильм «Лида» касается очень тяжелой темы – смерти. И мне захотелось по контрасту рассказать о чем-то воодушевляющем, о молодости, о новом поколении. Вместе с моим оператором Вирджини Сурдай мы отправились в Приднестровье.

О.С.: И вы сразу нащупали интересующую вас тему?

А.Э.: Не сразу. Мне вначале думалось о чисто любовной истории. Но познакомившись с Таней и ее друзьями, я стала проникаться их непростыми взаимоотношениями и идеями.

О.С.: Мне показалось, что они все одержимы желанием уехать – куда угодно, но подальше от места, где они живут. Как вы это объясняете?

А.Э.: Я думаю, это универсальное желание всех подростков. Я сама помню, как примерно в этом же возрасте – 16–17 лет, очень хотела уехать, жить самостоятельно и не зависеть от родителей. Я уехала в Стокгольм, оттуда в Данию. Но в отличие от меня, возможности у Тани и ее друзей очень ограничены. Их паспорта не признают в мире, они действительны только внутри этой территории. Они обсуждают возможности получить молдавский, украинский или российский паспорта, но это сопряжено с немалыми трудностями и большими расходами.

О.С.: Чем вас заинтересовали эти ребята?

А.Э.: У них поразительная энергетика, особенно у Тани. Собственно, она и есть главный мотор этой истории. Они ведут себя очень непринужденно в присутствии кинокамеры.

О.С.: Ребята очень органичны, естественны в кадре. Как вам удалось завоевать их доверие?

А.Э.: Мы им старались не мешать. Мы с оператором Вирджини внушили им два правила. Первое – не смотреть в камеру. Второе – не обращаться к нам с Вирджини во время съемки. Мы заранее с Таней и ребятами обсуждали, где они собираются в тот конкретный день тусоваться. У нас был лимит – примерно один час съемки в день. Это потому что мы использовали камеру Super 8, где каждая минута дорога, и ребята проникались этим ощущением. Тане нравилось сниматься, как и ее друзьям.

О.С.: А как вы объяснили им, почему именно их вы сделали героями фильма?

А.Э.: Я сказала им, что меня интересуют love story, история дружбы и взросления, что я собираюсь приехать для съемки еще не раз. Я ничего не скрывала, видимо, это тоже помогло.

О.С.: Что вы можете сказать о своих героях?

А.Э.: Их, конечно, волнует будущее. Скажем, Ваню, младшего брата Тани. Мы запечатлели момент его поступления в военное училище. Такой милый и естественный мальчик. Одно удовольствие с ним общаться. То, что он выбрал военную карьеру, наверное, символично. В этом крае действуют архаичные представления о том, какой путь выбрать молодому мужчине. Здесь вообще больше примеров старого уклада, чем, например, в соседней Украине. Там снесены или разрушены почти все статуи Ленина, здесь они стоят, как и много лет назад. Вообще везде заметны контрасты. У ребят мобильные телефоны, они слушают российскую попсу. Таня мечтает купить большой автомобиль и гонять на большой скорости, вообще жить на большой скорости. Ребята хотят стать военными или полицейскими. Они знают, что, став полицейским, можно неплохо зарабатывать.

О.С.: Если не ошибаюсь, там есть проблемы с языком?

А.Э.: Я убедилась в том, что Приднестровье – это плавильный котел разных народов и языков, причудливый конгломерат культур. Официальными языками там считаются молдавский, он же румынский, русский и украинский. Многие говорят на местном диалекте украинского языка, как, например, мама Тани.

О.С.: А вот бранные слова используют исключительно русские. Сужу по Таниной компании. Для подростков они ругаются матом даже слишком много.

А.Э.: Да, обилие мата создавало сложности для перевода. Трудно объяснять, что именно нецензурные слова означают в разных комбинациях. Дома, в общении со взрослыми, герои фильма, конечно же, больше следят за речью и ругаются гораздо меньше. Мат для них – кодовые слова принадлежности к определенной субкультуре, слова, которые призваны сигнализировать об их взрослости. Кстати, каждый раз, когда я вновь приезжала в Приднестровье, я видела, что ребята меняются, взрослеют. Их дружба постепенно остывала, разваливалась, это грустно, но неизбежно.

Источники править

 
Эта статья содержит материалы из статьи ««Они любят свою землю, но мечтают оттуда уехать»», опубликованной VOA News и находящейся в общественном достоянии (анг., рус.). Автор: Олег Сулькин.
 
Эта статья загружена автоматически ботом NewsBots и ещё не проверялась редакторами Викиновостей.
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.

Комментарии

Викиновости и Wikimedia Foundation не несут ответственности за любые материалы и точки зрения, находящиеся на странице и в разделе комментариев.