Азарий Плисецкий: «Так хотелось верить, что Майя будет жить вечно!»
9 февраля 2018 года
Азарий Михайлович Плисецкий – представитель знаменитой театральной династии Плисецких – Мессерер, танцовщик, хореограф, педагог с мировым именем представит российским читателям книгу воспоминаний «Жизнь в балете. Семейные хроники».
Азарий Михайлович Плисецкий — представитель знаменитой театральной династии Плисецких — Мессерер, танцовщик, хореограф, педагог с мировым именем представит российским читателям книгу воспоминаний «Жизнь в балете. Семейные хроники». В мемуарах, которые увидят свет в марте этого года, история легендарной семьи, золотой век русского и мирового балета, великие современники — Асаф Мессерер, Алисия Алонсо, Галина Уланова, Морис Бежар, Михаил Барышников и, конечно, неотразимая, блистательная старшая сестра автора Майя Плисецкая.
— Каково это было: прокладывать себе путь в профессии, оставаясь в тени ослепительной славы вашей великой сестры? И отразилось ли это как-то на ваших отношениях?
— Однажды во время гастролей в Америке меня представили Эдварду Кеннеди, как младшего брата Майи Плисецкой. И он с пониманием ответил: такова наша участь — всегда оставаться братьями. Знаете, это как-то сразу было понятно, что Майю ждёт в будущем нечто экстраординарное. Но, отвечая на ваш вопрос, могу сказать, что нас связывали только самые тёплые и нежные родственные чувства. Мне её очень не хватает теперь. Так хотелось верить, что она будет жить вечно!
— Начало вашей жизни, описанное в книге, выглядит слишком страшно, чтобы быть правдой. Читаешь и невольно ловишь себя на мысли: этого просто не может быть!
— Но, к сожалению, это правда. Незадолго до моего рождения в апреле 1937 года арестовали моего отца Михаила Эммануиловича Плисецкого, генерального консула СССР на Шпицбергене. В январе 1938-го он был расстрелян. А когда мне исполнилось 4 месяца, была арестована мама, и я вместе с ней попал в лагерь для жён изменников родины в Акмолинске — так называемый АЛЖИР. Я шучу, что не сидел в лагере, а лежал. Ходить и говорить я учился там. Мама рассказывала, что мои первые слова были: «Хочу за зону». За лагерной колючей проволокой я видел лес, озеро, дорогу, уходящую вдаль. После нашего ареста Майю удочерила моя тетя Суламифь, чтобы спасти её от детского дома для детей «врагов народа», а наш брат Александр воспитывался в семье дяди — Асафа Мессерера. Брат и сестра моей мамы были к тому времени уже прославленными артистами балета, лауреатами сталинских премий. Они сделали всё возможное, чтобы спасти нас. И в мае 1940 года мы с мамой вернулись в Москву.
Мы все поселились в одной огромной коммуналке прямо за Большим театром. В этом доме собиралось много замечательных людей — артисты балета, оперные певцы, музыканты.
— В книге вы рассказываете, что в детстве очень увлекались авиамоделированием и даже были знакомы с великим конструктором Александром Яковлевым, который говорил вам: «Бросай балет, станешь авиаконструктором». Почему вы не послушались этого совета?
— Потому что для меня балет был важнее. А летать я мог и без самолётов — в танце. Я рос в атмосфере балета. С балетом было связано всё, что меня окружало. Я заслушивался рассказами старшего брата и, конечно, мечтал связать свою жизнь с балетом. Но когда встал к станку, быстро понял, какой это нелёгкий хлеб. К тому же оказалось, что у меня не самые хорошие природные данные. И добиваться результатов приходилось огромным трудом.
— Ваша жизнь в Большом ведь тоже начиналась весьма драматично?
— Я закончил училище с отличием. В Большом театре тогда было несколько вакансий, и ни у кого не возникало сомнений, что меня возьмут. Но к тому времени начались проблемы у Майи. Председатель КГБ Иван Серов объявил её английской шпионкой, за ней установили круглосуточную слежку, закрыли выезды на гастроли за границу. Всё это не могло не сказаться на мне. Меня не взяли. Это был страшный удар. Я помню, как в полном отчаянии пришёл за советом к своему дяде — выдающемуся танцовщику Асафу Мессереру. И он сказал мне: «Борись!».
— Вы человек невероятной судьбы: она началась трагически, со временем перед вами открылась такая яркая палитра жизненных возможностей!
— Да, жизнь часто бывает богаче воображения. В 1957 году я был принят в труппу Большого, в кордебалет. В 1958-м Игорь Моисеев, поставивший «Спартака», доверил мне мою первую сольную партию. А вскоре после этого мне предложили поехать на Кубу преподавать. Предложение было очень заманчивое, но сначала я его не принял. Балетная труппа Большого театра впервые выезжала на гастроли в США, и я просто не мог отказаться от этой поездки. Мы провели там три месяца. Это было потрясающе. Нам открылась совершенно другая жизнь. Впечатления были настолько сильны, что, когда после возвращения в Москву мне вновь позвонили с предложением поработать на Кубе, я согласился без колебаний.
— Сколько времени вы там пробыли?
— Сначала это был контракт на год, но этот год пролетел незаметно — поездки, постановки, новые встречи, впечатления. И получилось, как у Томаса Манна в «Волшебной горе», когда герой, приехав на две недели, задержался на семь лет. Только я остался на десять.
— Вы фактически стояли у истоков становления кубинского балета. Вам посчастливилось работать с блистательной Алисией Алонсо.
— Да, я танцевал с ней все эти 10 лет. Любимая балерина Баланчина. Одна из великих танцовщиц современности. Вообще, надо сказать, с партнёршами мне в жизни везло. В Москве я танцевал с Ольгой Лепешинской. С ней у меня появилась возможность ездить на гастроли по всему миру. Мы вместе были в Болгарии, во всех азиатских республиках, в первой поездке Большого театра в Китай. Это была огромная школа. А на Кубе я увидел совершенно другую пластику. И учился у своих учеников. Там я выучил испанский.
— И там вы встретили свою первую жену.
— Да, наш роман начался во время подготовки к конкурсу балета в Варне. Мы шутили, что если она возьмёт золотую медаль, я на ней женюсь. И вот так и случилось. Мы поженились и долго танцевали, и жили вместе. Но когда я вернулся в Москву, а она осталась на Кубе, океан, разделявший нас, оказался слишком велик для наших чувств. Однако мы до сих пор поддерживаем тёплые отношения, я слежу за её судьбой.
Куба стала для меня академией — и в профессии, и в жизни. Эти 10 лет очень многое изменили во мне, многому научили. Там я впервые познакомился с великим Морисом Бежаром, и эта встреча открыла для меня новый мир языка хореографии. В 1978-м году он приехал в Москву со своей труппой «Балет ХХ века». А я как раз вышел на пенсию. Вы же знаете, балетный век короток. И Бежар пригласил меня поработать с ним в Брюсселе.
— Разве тогда подобное предложение не выглядело невозможным?
— Я тоже так думал. Но Бежар сам ходил на приём к нашему министру культуры и просил, чтобы меня отпустили. И неожиданно мне разрешили уехать. Так я оказался в Брюсселе, где проработал три года. А в 1992 году я стал педагогом-репетитором школы-студии Мориса Бежара, которая к тому времени обосновалась в швейцарской Лозанне и с которой я сотрудничаю уже много лет. Лозанна очень красива и удобна для жизни и творчества. Я приехал туда впервые в 1976-м году и влюбился в этот город. Там я встретил свою вторую жену Любу. Там проходит большая часть моей жизни. Но я никогда не терял связи с Москвой. Это мой дом, здесь живут мои друзья, мои близкие и мои воспоминания о самых дорогих и любимых людях, которых уже нет с нами. Они в моём сердце, а теперь и в моей книге, которая, надеюсь, будет интересна вашим читателям.
Елена Быстрова
Интервью опубликовано в газете «Время» № 6 от 10 февраля 2018 года
Источники править
 |
Эта статья содержит материалы из статьи «Азарий Плисецкий: "Так хотелось верить, что Майя будет жить вечно!"», опубликованной на интернет-портале In-schelkovo.ru газеты «Время» и распространяющейся на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 (CC BY 4.0) — при использовании необходимо указать автора, оригинальный источник со ссылкой и лицензию. |  |
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.
Комментарии
Если вы хотите сообщить о проблеме в статье (например, фактическая ошибка и т. д.), пожалуйста, используйте обычную страницу обсуждения.
Комментарии на этой странице могут не соответствовать политике нейтральной точки зрения, однако, пожалуйста, придерживайтесь темы и попытайтесь избежать брани, оскорбительных или подстрекательных комментариев. Попробуйте написать такие комментарии, которые заставят задуматься, будут проницательными или спорными. Цивилизованная дискуссия и вежливый спор делают страницу комментариев дружелюбным местом. Пожалуйста, подумайте об этом.
Несколько советов по оформлению реплик:
- Новые темы начинайте, пожалуйста, снизу.
- Используйте символ звёздочки «*» в начале строки для начала новой темы. Далее пишите свой текст.
- Для ответа в начале строки укажите на одну звёздочку больше, чем в предыдущей реплике.
- Пожалуйста, подписывайте все свои сообщения, используя четыре тильды (~~~~). При предварительном просмотре и сохранении они будут автоматически заменены на ваше имя и дату.
Обращаем ваше внимание, что комментарии не предназначены для размещения ссылок на внешние ресурсы не по теме статьи, которые могут быть удалены или скрыты любым участником. Тем не менее, на странице комментариев вы можете сообщить о статьях в СМИ, которые ссылаются на эту заметку, а также о её обсуждении на сторонних ресурсах.
