Александр Белоносов: Мне ужасно жалко, что Тальков так неуклюже ушёл из жизни
5 декабря 2018 года
В настоящее время Александр Белоносов – музыкальный продюсер студии звукозаписи «Арт-Бункер» (владельцем которой является Павел Арапенков, лидер группы КАБИНЕТ, а Белоносов в этом коллективе клавешник и аранжировщик), где записываются альбомы живых легенд рока и смежных музыкальных направлений. Принимал участие в великом множестве проектов, полностью осуществляя аранжировку композиций. С участием Александра Белоносова были реализованы проекты таких звезд, как Александр Шевченко, Наталья Ветлицкая, Ирина Сурина, рок-арт-проект восьми музыкантов «Время Альбиносов», прогремевший в середине «нулевых», и другие акции.
Ремесло аранжировщика не слишком на виду, в отличие от деятельности певцов — но вдумайтесь: долгие годы все мы слушаем и подпеваем песням, которые без участия Белоносова или не стали так популярны, или не прозвучали бы так хорошо.
Музыкальную деятельность Александр Белоносов начинал в 1980-х годах. Сегодня его можно назвать «живой хроникой» роста и развития отечественной рок-музыки. О прошлом и современности этого бескрайнего направления «Ревизор.ru» поговорил с музыкантом и аранжировщиком на его территории, в студии, где он — царь и бог.
Официальный клип, рок-арт-проект «Время Альбиносов». Режиссер - Анна Сапунова. Оператор - Дмитрий Козлов. Солирует Александр Белоносов
Александр, мы находимся в вашей уютной студии, которая самим своим видом отсылает в прошлое. Что-то в ней есть по внешнему виду от тех «подпольных» студий, где всходила звезда Цоя, Гребенщикова… Наверное, тут у вас необыкновенная атмосфера.
Да, за десять лет существования студии тут все «намолено», музыкальная аура сгустилась!..
Но давайте все-таки начнем не со студии, а с вас. С самого начала вашей творческой биографии. Расскажите, как вы пришли к творчеству, к музыке.
Начал я играть на рояле в четыре с половиной года и до сих пор не могу остановиться. Мне стукнуло 57, значит, я играю уже 53 года.
У вас кто-то из родителей был музыкантом?
Нет. Родители у меня оба из научной среды. Отец — физик-ядерщик, атомную бомбу в Сарове делал в свое время, а мать — химик-ядерщик. Но дома был рояль, и моя сестра, на восемь лет меня старше, начала на нем заниматься. Я все время слушал, как она музицирует, и меня это жутко интриговало. В четыре года я начал маму уламывать, чтобы меня тоже начали обучать. К сестре ходила частная преподавательница музыки, которая мне тоже очень нравилась — такая хорошая была тетушка, до сих пор ее вспоминаю. Мать сначала не хотела, чтобы я учился музыке, потому что у меня не все в порядке было со зрением, а потом согласилась. Я в четыре с половиной года начал заниматься на рояле. Вначале два года с преподавательницей, потом поступил в музыкальную школу, и понеслось.
Вы сразу выбрали себе музыкальное профессиональное обучение?
Не все было так просто! Влияние родителей — научных работников — на мое развитие было очень серьезным. У меня параллельно было два больших увлечения — наука и музыка. Я окончил математическую школу № 57, в самом центре Москвы, самую близкую к Кремлю. Поступил в Московский институт электронного машиностроения, на факультет прикладной математики. Параллельно я учился в «Джазовой студии Москворечье», существующей с 1967 года (сегодня это Московский Колледж Импровизационной Музыки). В начале 1980-х это уже была очень «продвинутая» школа. Я ее тоже окончил.
Окончив институт и получив диплом, я по профессии не работал ни дня, ибо немедленно пошел работать в очень серьезный концертный коллектив, который назывался группа «Зодчие». Его солистами были Валерий Сюткин и Юрий Лоза. Группа существовала и до меня, я с Валеркой дружил с юности, он попал туда работать, а потом и меня притащил. С 1985 по 1989 год мы отыграли около 3 тысяч концертов на стадионах. Объездили весь Советский Союз и даже частично заграницу. С конца 1987 года нас начали выпускать за рубеж по линии комитета молодежных организаций, причем не только в соцстраны. Мы были в «социалистическом лагере» - Германии, Польше, Венгрии — это понятно, а еще в Австрии, Дании, Норвегии. И в Южной Корее на Олимпийских играх в 1988 году, где мы были в группе поддержки Олимпийской сборной СССР.
В чем заключалась ваша функция в «Зодчих»?
Играл на клавишах и пел. У нас было четыре солиста. Главным был Юрий Лоза. На плечах Сюткина «лежало» в основном второе отделение концертов: у него были смешные песенки, которые очень хорошо развлекали любую аудиторию. А у меня было несколько лирических песен, они звучали в первом отделении. Все остальное время у нас царило многоголосие. Мы пели в четыре-пять голосов. Пять лет я беспрерывно пробыл в этой серьезной группе «Зодчие», а потом оттуда ушел с единственной целью: поучиться вольным слушателем в Московской консерватории. У меня было высшее образование, в советские времена нельзя было, уже имея один диплом, получить второе очное высшее образование. Но мое вольное слушание было полнофункциональным комплексом обучения! Я ходил на все дисциплины, на что только позволял ректор. Поступил на отделение композиции. Мастером моим был Эдисон Денисов. Знаменитый композитор-авангардист, очень интересный человек, тоже по первому образованию математик, мы с ним психологически сошлись…
Как музыкант и математик, вы полагаете: музыка и математика сопоставимы? Великие композиторы могли бы быть хорошими математиками?
На деле прямого соответствия нет. Скорее, обучение математике приучает голову к определенной дисциплине, к определенным логическим схемам, которые в работе композитора тоже весьма активно эксплуатируются. Но потом начинаются различия. Композиторская деятельность требует от человека очень серьезных эмоциональных затрат, и правое полушарие развивается у композиторов гораздо более мощно, чем левое. Оно отвечает за образное мышление, за эмоциональную жизнь, за все иррациональное, что есть в человеке. Большинство композиторов как раз а-математичны. Они более импульсивны, иррациональны, живут не по правилам. Взять того же Модеста Мусоргского, который сочинил невероятное количество музыки, будучи при этом запойным пьяницей. Но были и другие примеры. Дмитрий Дмитриевич Шостакович — наоборот, абсолютный трезвенник, очень сосредоточенный. Кстати, он был учителем Эдисона Денисова. Он его вытащил из Томска, привез в Москву и сделал весьма серьезной персоной в мире музыки.
Что вы делали после «Зодчих» и консерватории?
Я отучился в консерватории, как раз к этому моменту успешно развалилась страна. В конце 1991 года я пошел на работу. Работу было найти крайне сложно. Лихолетье было невероятное. Но мне повезло. Меня друзья познакомили с одним отцом-основателем группы «Наутилус Помпилиус», это был Дмитрий Умецкий, бас-гитарист коллектива в самое золотое для группы время. Он писал им песни, они с Бутусовым были «два брата-акробата», а потом разошлись, как раз в начале 1990-х.
Умецкий отделился и создал свою группу, сольный проект, куда меня пригласил аранжировщиком. С того и начался для меня новый виток деятельности. Коллектив так и назывался: «Группа Дмитрия Умецкого». Он просуществовал всего 2 года, но за это время мы записали альбом, сняли большое кино про свою группу, освоили только что построенную новую студию на «Мосфильме». Там, на «Мосфильме», я познакомился с хорошими талантливыми ребятами — звукорежиссером и другими. В результате, когда проект Умецкого закрылся по финансовым причинам, я устроился работать в студию Дома актера на Арбате, рядом с Театром Вахтангова. Продюсером ее был Андрей Пастернак, очень значительная фигура. Он уже много лет — топовый звукорежиссер, который занимается обслуживанием Первого канала. Он работал и с Пугачевой, и с Киркоровым… Студия его до сих пор существует, но сейчас она в основном «заточена» под телевизионные нужды, а тогда он записывал весь московский рок-н-ролл. «Ва-банк», Гарика Сукачева с его «Неприкасаемыми», Толю Крупнова из «Черного обелиска», группа «Квартал» у нас писала почти все свои альбомы… Была постоянная текучка музыкантов, студия работала 24 часа в сутки без выходных, мы работали посменно. Я у Пастернака работал ассистентом звукорежиссера и аранжировщиком.
Через вас проходили все хиты, которые рождались в 1990-е?
Все, что касались рок-музыки. Попсовых исполнителей у нас было крайне мало. Именно тогда я и начал обучаться работе в студии, что и привело в конце концов к созданию вот этой студии.
Через ваши руки как аранжировщика и аккомпаниатора прошла плеяда блестящих музыкантов, которые сейчас стали легендами отечественной культуры. Я знаю, что вы работали с Игорем Тальковым…
С Тальковым у меня был небольшой период работы, то ли к сожалению, то ли к счастью. У нас с Игорем были прекрасные отношения. В 1989 году он мне предложил стать руководителем его группы, я месяц думал, потом отказался. К тому моменту Игорь уже употреблял такое количество алкоголя, что у него возникли серьезные проблемы. Перед каждым концертом он выпивал бутылку водки! Сидел и посасывал водку, пока она не кончится — и выходил потом на сцену. У него начались изменения в сознании. Несмотря на то, что со своими Игорь вел себя нормально, у него стали проявляться уже зачатки звездной болезни, которая, в конце концов, его и погубила 6 октября 1991 года. Мне ужасно жалко, что Тальков так неуклюже ушел из жизни!.. Он был очень талантливым человеком. И не только в музыке. Его роль князя Серебряного в кино — прекрасна, он был уникальный актер с невероятным артистическим даром. Но ему очень мешала обозленность.
На что же или на кого?
Он никак не мог простить то, что он — «сын врага народа». У него же отец получил 58-ю статью, и Игоря какое-то время этим попрекали. У нас полстраны такую статью получило, было репрессировано, но Игорь это переживал особенно. При Горбачеве он начал писать очень злые песни, я был первым слушателем, например, «Кирпичиков». Конечно, это говорила его боль. Но у Талькова был сильный негативный заряд внутри. Он патологически возненавидел Советский Союз. СССР еще тогда существовал, он развалился после того, как Тальков умер. Игорь был противоречивой персоной. Я испытывал к нему человеческую симпатию, звезды встали так, что у нас взаимопонимание было просто на полувздохе — мы оба Скорпионы. Если бы события развивались по-другому, может быть, я бы продолжил с ним работать, и может быть, для него бы это было бы лучше. Но я в то время был язвенник-трезвенник, йогой занимался, купался в проруби, и для меня идея работать с человеком, который постоянно пребывает в измененном состоянии, была не мила. И я поступил учиться в консерваторию. В том же 1989 году.
Все сложилось, как сложилось, теперь уже ничего не изменить. Вот теперь расскажите, как у вас появилась эта студия?
Студия, где мы находимся, называется «Арт-бункер». Это действующее бомбоубежище, находящееся на территории МЧС. МЧС нам и разрешило ее взять в аренду в свое время — теперь, можно сказать, нас «крышует». В 2008 году меня мои друзья по группе «Ва-банк» Александра Ф. Скляра затащили меня сюда — и я тут остался. Вообще с Александром Ф. Скляром я начал работать еще в 1995 году, когда еще был в студии Дома актера. Я ему записывал клавишные партии для его сольных альбомов. Он параллельно с «Ва-банком» создавал сольные альбомы — «По направлению к танго» и др. Я сначала его студийно записывал, потом мы с ним стали давать сольники по клубам Москвы. У нас был очень любопытный состав «Трио Скляра»: сам Скляр — гитара, вокал, я — клавиши, вокал и кубинский контрабасист Абелардо Альфонсо Лопес Качао, который тоже подпевал и принимал участие в записях альбомов. Трио «началось» с 1998 года, а мы дружим до сих пор. Пять лет, по 2003 год, существовало это трио. Мы с успехом гастролировали, у нас концертов было раза в три больше, чем у «Ва-Банка». Уже 23 года мы со Скляром вместе. С некоторого момента я стал его постоянным аккомпаниатором на всех его проектах, а у него их очень много. Это большой концерт в двух отделениях из произведений Александра Вертинского; это огромная программа Утесова, сделанная с джазовыми музыкантами, с коллективом Максима Пиганова «Тромбон-шоу». Максим Пиганов — это второй дирижер и тромбонист оркестра Лундстрема, международно признанный. В основном составе группы «Ва-банк» я играю с 2001 года. Первый альбом, который собственно «Ва-Банк» записал с моим участием — «Босиком по Луне», 2001 год. И с 2009 года Скляр в моей студии записывает все свои альбомы, у него их уже семь. «Крайний» альбом был записан в прошлом году к 80-летию Высоцкого «Оставайтесь, друзья, моряками» - весьма достойная работа.
Песня Александра Вертинского. Киркенес, Норвегия, 2011 год. Александр Ф. Скляр и Александр Белоносов.
Скажите, легко ли сегодня заниматься студийной звукозаписью?
Не сказал бы. Брендовых студий в Москве мало. Они испытывают понятные трудности: им нужно себя окупать, а людей, которые способны платить соответствующие этому классу деньги, крайне немного. Те, у кого деньги есть, давно предпочитают писаться на Западе. Там другой уровень профессионалов: уровень специалистов, у которых школа совершенно другая. Мы пришли в профессию, по сути, из самодеятельности, обучались методом проб и ошибок, а там есть консерватория Беркли-колледж в Бостоне, которая выпускает невероятного класса специалистов, в том числе в звукорежиссуре, они потом разъезжаются по всему миру и работают в топовых студиях. У них уровень подготовки мультижанровый. У нас учатся звукорежиссуре в основном классики и в лучшем случае еще джаза, и то весьма поверхностно. Лично я воспитан на джаз-роке, но его сейчас в России очень мало, направление практически не востребовано. Хорошо, что джаз востребован - джазовых музыкантов у меня «пишется» очень много.
Что происходит в джазовом искусстве России? Не специалисты знают имя Игоря Бутмана, а есть ли кто-то помимо этой безусловной величины, приходят ли молодые исполнители?
У нас много джазовых фестивалей проходит в Санкт-Петербурге. Северная столица более активна в смысле джазовой музыки. Там и коллективов, которые играют джаз, численно побольше, туда с удовольствием заезжают иностранные артисты. Там каждый год проводится 5 или 6 джазовых форумов. В Москве — только один, «Усадьба Jazz» — но это достаточно серьезный фестиваль.
У вас грустная интонация. В Европе джазовая музыка суперпопулярна. Видимо, в России — не так?
Отчасти это обусловлено тем, что джаз в нашей стране с советских времен находится словно бы в особой ментальной зоне. Когда у нас джаз начал активно развиваться, им занимались в основном люди с техническим образованием, казалось бы, не имеющие к искусству отношения. В «Студии Москворечье», где я учился, директором был Юрий Павлович Козырев — доцент МИФИ и при этом великолепный виртуозный джазовый пианист — уровня, просто невозможного для СССР.
Может быть, объяснение в том, что джаз — музыка для интеллектуальных слушателей, а у нас люди к ней не подготовлены?
А откуда взяться подготовке? Сейчас пирамида отечественной масскультуры, которая строилась с начала 1990-х, достигла своего апогея. Но прямо скажем — задачей ее не является культурное развитие населения. Чаще она похожа на профанацию. Например, к чему побуждает людей суперпопулярная шансонная культура? По содержанию песен — к застольям, по сути, к пьянству!
Вы имеете в виду песни типа «Рюмка водки на столе» Григория Лепса?
В том числе, но их гораздо больше. Григорий Лепс — это креатура Первого канала, так же, как и Стас Михайлов, не желаю никого обидеть. Безусловно, Лепс — музыкант от бога, у него великолепные вокальные данные. Но на что он обращает свой талант?.. Дело в том, какое место в обществе уготовано шансонным исполнителям в сегодняшней реальности. В советские годы эти исполнители ценились бы на уровне провинциального городка, но на уровне государства они бы просто не могли звучать! Тогда царили совсем другие ценности…
Можно быть великолепным художником, артистом, композитором, но нельзя забывать о том, что будет нести в массы твой талант. Как говорил известный театральный режиссер Андрей Александрович Гончаров: «Какую телеграмму вы несете в зрительный зал своим творчеством?» Художник должен всегда задавать себе этот вопрос! Кабацкий жанр и джаз, который слушают в аристократическом обществе - совсем разные уровни искусства, в том числе идеологически…
Идеология? Нашей идеологией с определенного момента является доллар. Из этого и надо исходить. Если доллар стоит во главе угла и управляет процессом, начинает доминировать то, что максимально легко продается. «Кабацкая» тема в песне — самая продаваемая и легко употребляемая. Именно поэтому возник этот перекос. Во главу угла встало то, что с точки зрения идеологии и человеческой гуманности никак не должно там находиться.
Но ведь, судя по репортажам, в России большое внимание уделяется классической музыке...
Но, тем не менее, формирование мышления уже двух последних поколений происходит отнюдь не на классических произведениях, а процент посещаемости молодежью симфонических концертов стремится к нулю. Молодым россиянам это совершенно непонятно и неинтересно. Понятно, что это происходит вследствие глобализации, технологического бума, который привязал молодежь к смартфону, к тривиальному общению через сети.
Это плохо или хорошо, по-вашему?
В категориях «плохо-хорошо» это сложно измерять — так есть, это данность. А вот куда она будет развиваться — другой вопрос. Молодежь, которая заточена под интеллектуализацию, будет развиваться интеллектуально, несмотря ни на что. Но эта политика сильно понизила культурную планку. Молодые люди перестали читать книги, а значит — их левое полушарие стремительно деградирует.
Что пожелаете молодым ребятам, музыкантам?
Развиваться, расширять сознание. В нашей стране, в отличие от Америки, жизнь профессионального музыканта основывается не на узкоспециальных вещах, вроде владения инструментом, но на жизненном охвате и эрудиции. Чем они шире, тем ценнее музыкант. Я советую молодым музыкантам как можно больше внедряться в разные области жизни, углубляться в них, постигать сложности социума, как современная жизнь многогранна, и этим интересоваться в первую очередь, а остальное приложится. Научиться играть на инструменте — дело техники, было бы желание, сейчас школ и мастер-классов - море разливанное. А вот постижение жизни и человеческой психологии никто за вас не пройдет.
Источники править
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.
Комментарии
Если вы хотите сообщить о проблеме в статье (например, фактическая ошибка и т. д.), пожалуйста, используйте обычную страницу обсуждения.
Комментарии на этой странице могут не соответствовать политике нейтральной точки зрения, однако, пожалуйста, придерживайтесь темы и попытайтесь избежать брани, оскорбительных или подстрекательных комментариев. Попробуйте написать такие комментарии, которые заставят задуматься, будут проницательными или спорными. Цивилизованная дискуссия и вежливый спор делают страницу комментариев дружелюбным местом. Пожалуйста, подумайте об этом.
Несколько советов по оформлению реплик:
- Новые темы начинайте, пожалуйста, снизу.
- Используйте символ звёздочки «*» в начале строки для начала новой темы. Далее пишите свой текст.
- Для ответа в начале строки укажите на одну звёздочку больше, чем в предыдущей реплике.
- Пожалуйста, подписывайте все свои сообщения, используя четыре тильды (~~~~). При предварительном просмотре и сохранении они будут автоматически заменены на ваше имя и дату.
Обращаем ваше внимание, что комментарии не предназначены для размещения ссылок на внешние ресурсы не по теме статьи, которые могут быть удалены или скрыты любым участником. Тем не менее, на странице комментариев вы можете сообщить о статьях в СМИ, которые ссылаются на эту заметку, а также о её обсуждении на сторонних ресурсах.
