Александр Иличевский: «Проза – это высшая форма существования словесности»

9 марта 2021 года

Лауреатом юбилейного 15-го сезона Национальной литературной премии «Большая книга» (первый приз) стал роман Александра Иличевского «Чертеж Ньютона» (Редакция Елены Шубиной, 2019). «Российская газета» определяет роман-победитель как «произведение сложное по смыслу и очень красивое по языку». «Ревизор.ru» поговорил с Александром Викторовичем о «Чертеже Ньютона», научной и литературной фантастике, его первых литературных опытах – и о следующей книге.

Александр Викторович, как вообще у физика-теоретика возникло желание писать художественную литературу? Книги каких авторов вы сами любили читать в детстве, в юности?

Я очень любил читать, в основном это были книги из домашней библиотеки — но и свободный выбор тоже преследовался, я ходил в библиотеку. Родители подсовывали то, что следовало читать по возрасту — например, Цвейга дала мне почитать мама, отец — Платонова, Цветаеву. Влияние родителей — это главное достижение моей жизни. Все остальное более или менее случайно. Осознанно я захотел написать что-то, когда прочитал Бродского «Римские элегии» в журнале «Огонек» в 1989 году — вдруг стало понятно, что стихотворные строчки мало чем отличаются от формул на самом деле.

С чего вы начинали художественное творчество — со стихов, с малой прозы, с большой формы? Все ли, вами написанное, уже опубликовано? Что сегодня значит для вас писательство?

Я писал стихи довольно долго и пишу до сих пор. Отчасти они становятся черновиками прозы или входят в тело прозы. Первый роман я написал в 1999 году после того, как восемь лет никому ничего не показывал. Архив черновиков примерно на треть превышает опубликованное. Но у меня опубликовано почти все, что я хотел бы видеть таковым, за исключением полного собрания рассказов, с которым еще предстоит поработать вместе с издательством. Сегодня писательство для меня значит большую часть сознательной деятельности. Я люблю свою работу, я очень ею увлечен (я работаю в госпитале, занимаюсь медицинской физикой), но полномерно связан именно с писательством.

Легко ли совмещать научную работу с литературной? Посоветуете ли вы это своим молодым читателям?  Для чего?

Совмещать тяжело, для этого надо обрести особенный навык. У меня это заняло не один год, и не два. Молодым писателям я посоветую прежде всего сосредоточиться на том, чтобы выбор в пользу литературы был связан исключительно с невозможностью не писать, а не с чем-то еще. Роберт Пенн Уоррен говорил: «Если вы не способны встать в шесть утра, чтобы до работы, скажем, в супермаркете, написать пару страниц — вам лучше не становиться писателем». Литература — это осознанная необходимость, а не привольная жизнь.

Поздравляем с получением премии «Большая книга». В первый раз вы получили премию «Большая книга» 10 лет назад за роман «Перс». Что чувствовали 10 лет назад, что чувствуете теперь?

Десять лет назад я меньше понимал, что произошло. Но в то же время на этот раз было менее радостно — приятные чувства как-то притуплялись ситуацией с карантином и невозможностью отправиться в Москву лично. Радость от премии — это радость прежде всего за книгу. «Матисс», «Перс» и «Чертеж» - любимые тексты, которые я, конечно, выделяю из ряда своих книг.

В вашей книге «Чертеж Ньютона» фигурируют «Темная материя», достижение физического бессмертия (о возможности которого вас «пытал» Павел Басинский в интервью для  «Российской газеты») — вещи, которые воспринимаются большинством как фантастические допущения. По крайней мере, они из области высоких теорий… Или это уже жизненная правда? Вы бы согласились с определением «Чертежа Ньютона» как фантастического романа?

Это правильно, «Чертеж Ньютона» — вполне фантастический роман, другое дело, что фантастичность его в реальности уже не за горами. Самое ожидаемое из его тематики — это понимание того, как фундаментальные науки окажутся связаны с устройством человеческого сознания. Примерно говоря, как устройство мозга окажется связано со структурой физических законов, благодаря которым Вселенная устроена так, как мы ее знаем на самых далеких и самых близких расстояниях.

Кто, по-вашему, читатель этого романа?

Читатель «Чертежа Ньютона» — самый широкий. Метафорика романа работает на разных уровнях, так было задумано. Его читают и ученые, и люди, не имеющие к науке никакого отношения.

Ваша работа в департаменте радиотерапии в иерусалимском госпитале Хадасса более теоретическая или практическая? Не она ли навела вас на тему достижения физического бессмертия людьми?

Идея бессмертия — не имеет непосредственного отношения к моей работе в госпитале, которая охватывает самый широкий практический спектр. Ничего теоретического мне пока в ней не встречалось, за исключением некоторых новых технологий, ждущих апробации. Медицина чрезвычайно практическая вещь, в ней трудно теоретизировать.

В каких романах, по вашему представлению, ваша интеллектуальная проза выходит за грань реалистичного, а в каких описано ближайшее научное будущее?

Да почти во всех. Научная фантастичность мне столь же близка, как и магический реализм, как и романтизм.

Вы жили во многих странах мира. А издавались ли в других странах? Какие ваши книги переведены на другие языки мира? В чем отличие писательской деятельности и особенно издательского процесса между Америкой, Израилем и Россией? Литпроцесс в России сегодня принято критиковать. Как вы смотрите на него?

Я довольно далек от оценки литпроцесса где бы то ни было. Меня интересует прежде всего создание текста. Книги мои издавались в основном в Германии, во Франции — там все примерно так же непросто, как и везде. Книжный бизнес сейчас испытывает те эволюционные процессы, результат которых станет понятен довольно нескоро, но он будет существенным. Связано это не только с новыми форматами потребления, но и с ролью художественного текста в развитии цивилизации. Мне кажется, уже сейчас бессмысленно писать то, что может появиться на экране. Мне ближе понятие романа-стихотворения, чем романа-сценария. В конце концов, проза — это именно высшая форма существования словесности, а не только драматическая структура.

В интервью с Павлом Басинским вы упомянули новый роман «Исландия», который закончили писать в 2020-м году. О чем он? Будет ли продолжать темы, затронутые в «Чертеже Ньютона»? Как скоро он появится в России?

«Исландия» - это тот роман, выхода которого я очень жду, надеюсь, он выйдет в этом году. Мне кажется, его форма, способ записи — это то, что я долго искал. В нем несколько тем, в том числе и тема забвения как истока, в том числе и научно-фантастические обстоятельства, в которые попадает главный герой, чья профессия геодезист, чье призвание — быть писателем. Кстати, то, что главный герой — писатель — такое впервые случилось в моих текстах.

Как говорится, все когда-то бывает впервые! С почином!.. Спасибо за интервью!

Источники

править
 
 
Creative Commons
Эта статья содержит материалы из статьи «Александр Иличевский: «Проза – это высшая форма существования словесности»», автор: Елена Сафронова, опубликованной Ревизор.ру и распространяющейся на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International (CC BY 4.0) — указание автора, оригинальный источник и лицензию.
 
Эта статья загружена автоматически ботом NewsBots и ещё не проверялась редакторами Викиновостей.
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.

Комментарии

Викиновости и Wikimedia Foundation не несут ответственности за любые материалы и точки зрения, находящиеся на странице и в разделе комментариев.