Александр Снегирев: «Писатель, как врач и священник, должен быть безжалостным»
1 мая 2017 года
Современный писатель Александр Снегирев обласкан публикой и литературными премиями. Его короткая проза была отмечена на первом же литературном конкурсе, едва ему исполнилось 25. Затем был роман “Как мы бомбили Америку” (2007), отмеченный премией Союза писателей Москвы “Венец”. Роман “Нефтяная Венера” (2008) стал номинантом “Большой книги” и “Русского Букера”, финалистом “Национального бестселлера”. Роман “Тщеславие” (2010) и сборник рассказов “Чувство вины” (2013) были признаны лучшими прозаическими книгами своих лет, по версии “НГ-Exlibris”. В 2015-м, спустя 10 лет после своего официального писательского дебюта, Александр получил “Русский Букер” за лучшее произведение года на русском языке – роман “Вера”.
Сегодня он — один из самых популярных и востребованных авторов, а также заметная фигура в литературном журнале “Дружба народов”. Ревизор.ru поговорил с писателем о важности литературных премий, творческих экспериментах и том, что отличает хороший текст от плохого.
Александр, вы уже два года являетесь заместителем главного редактора литературного журнала времен “Дружба народов”, известного еще с советских времен. Раньше “толстяки” определяли лицо литературы, а сейчас как? Нужны ли они сегодня?
Многие говорят, что толстые журналы не нужны, я убежден в обратном по одной простой причине. Толстые журналы — это литературная лаборатория, а без лабораторий не может существовать никакая промышленность, никакой мейнстрим, в том числе литературный. Вот написали вы рассказ, а его негде опубликовать. Вы, конечно, можете его повесить где-то в интернете, но в Рунете пока нет намоленной уважаемой площадки, куда бы читатели и критики целенаправленно приходили за короткой и экспериментальной прозой. У каждого продукта есть аудитория. И на данный момент читающая интеллектуальная аудитория сконцентрирована на толстых журналах. Вы спросите, зачем нужен именно искушённый читатель? Почему бы не отдать всё на суд лайкам в соцсетях? Очень просто, массовый вкус бывает, мягко говоря, не всегда точен, как, впрочем, и элитарный. Поэтому “толстяки” и нужны — для гармоничного развития, чтобы не нарушать этот баланс.
Я часто живу в деревне около леса. И в лесу вижу простую вещь — есть большие деревья, а есть маленькие, подрастающие. Они называются подлесок. Так вот толстые журналы являются подлеском. Если не будет подлеска, то через какое-то время, когда большие деревья в виде писателей-тяжеловесов по тем или иным причинам посохнут, им никто не придет на смену.
Чем вызваны такие низкие тиражи сегодня?
Снижение тиражей объективно. Внимание людей сместилось к зрелищам, а многие читатели предпочитают электронные книги. Я, кстати, один из таких. Что касается нашего журнала, то львиная доля тиража распространяется через подписку, а это уже существенное ограничение. С одной стороны, это печально, а с другой — естественно для специализированного издания. На него подписываются библиотеки по всей стране и за границей. А тираж колеблется в зависимости от наполненности номера — вокруг 1-2 тысяч экземпляров. Сейчас у всех “толстяков” такая ситуация. Это нормально, это позволяет нам присутствовать на литературном поле и с любопытством смотреть в будущее.
Одновременно мы планируем развивать интернет-лицо нашего журнала — не столько сайт делать, сколько всесторонне продвигать его в интернете.
Как вы оцениваете уровень текстов, которые приходят для публикации в “Дружбу народов”?
Казалось бы, никто не интересуется литературой, все живут где-то в другом пространстве, при этом огромное количество желающих опубликоваться, и среди них хватает настоящих талантов — меня это поражает!
За роман “Вера” вы получили “Русский Букер”. Ваша жизнь сильно изменилась после премии?
Изменилась, конечно, по нескольким направлениям. Я приобрел другой литературный статус, точнее говоря, премия мне его придала. Мне нужно отвечать на большее количество вопросов, чем раньше — вопросов журналистов, организаторов книжных салонов, вопросов читателей, и всех, кто хочет меня пригласить для выступления в разные уголки нашей страны… Премия работает как реклама: я превратился в товар более востребованный, чем был раньше. Потом премия, что называется, обязывает. Теперь, что ни сделаешь, скажут: “Ну вот, “Букер” дали незаслуженно…” или наоборот: “Смотрите, а “Букер”-то он не зря получил”. Ни в коем случае нельзя позволять награде становится компасом, направляющим твое движение. Надо делать то, что ты всегда делал, оставаться самим собой, сохранять бесстрашие и не думать об ответственности. Искусство — отвязная стихия.
Писателю важно, чтобы его произведения были отмечены литературными премиями?
Разумеется, это же награда, похвала, и все мы нуждаемся в похвале. Одно дело, когда тебя хвалят близкие люди, а тут чужие, независимые эксперты сочли твою работу лучшей. Это очень серьезно. И очень приятно.
Фото с личной странички писателя в Фейсбуке 'Когда придумывали “Веру”, планировали написать роман? У вас уже был примерный объем, план произведения?
“Веру” я начал писать со сцены, которая в итоге оказалась почти в конце романа. Там главная героиня обнаруживает потайную дверь из своей квартиры в какую-то другую, у неё начинается раздвоение реальности. Эта сцена пришла мне в голову, когда я размышлял о психическом и эмоциональном состоянии одной близкой знакомой. Я написал эту сцену, потом мне захотелось приписать к ней ещё кое-что. Потом еще писал и писал, получился здоровый для меня роман — 12 авторских листов. В процессе редактуры 5 листов выкинул.
Вообще, я не планировал никакого романа, скорее, повесть, даже рассказ. Хотелось мне какие-то переживания свои оформить. Когда мне что-то нравится, мне хочется это записать.
Вера — это реальная женщина или, скорее, персонаж, придуманный вами?
Это персонаж, состоящий из документальных наблюдений плюс моя фантазия. Я даже кое-какими собственными чертами её наделил.
Фото с личной странички писателя в Фейсбуке Получается, что ваш текст — это все-таки авторская фантазия?
Это внутренний диалог-предположение, а что, если будет вот так. Это осознанная вдумчивая работа с фактами, фантазиями и вариантами развития событий. Проза — очень трудоёмкий процесс, требующий сил, упорства и самодисциплины.
Когда пишешь, потом проходит время, даже недолгое, и ты понимаешь, что не можешь отличить, что придумал, а что заимствовал из жизни. Это не кокетство, это на самом деле так. Я буквально вчера об одной ситуации удивлялся, неужели со мной такое и в самом деле произошло, а потом вспомнил, что я это написал от первого лица в книжке “Тщеславие”. На самом деле этого никогда не было, я это придумал, но в моей голове теперь это существует как реальный, имевший место случай.
В ваших текстах вы часто описываете живопись, архитектуру, в той же “Нефтяной Венере” художественная картина двигает сюжет, является его основой. С чем это связано?
С детства я увлечен изобразительным искусством — закончил художественную школу, проучился два года в архитектурном институте. Долгое время планировал связать с изобразительным искусством свою жизнь, но охладел. В юности, знаете, то одно, то другое кажется интересным… Живопись, графика, изобразительное искусство для меня до сих пор остается очень важной сферой жизни. Поэтому появление в моих текстах аллюзий, живописной тематики или художественных терминов неслучайно, я это очень люблю.
Пожалуй, я работаю над своеобразным романом, хотя я никогда до конца не знаю, что делаю. Я вызываю в этот мир стихию, а уж как её назвать — пусть думают редакторы и критики. По объему это роман. Там такая замысловатая ткань повествования, где вымысел и реальность сплавлены. События происходят в течении суток в загородном доме. Строго говоря, описан быт семьи в рамках одного дня. События происходят в нескольких мирах: в реальности, в фантазиях и воспоминаниях, и в мистическом пространстве. Вот пока все, что можно сказать об этом. Надеюсь, он уже входит в завершающую стадию, потому что я устал с ним возиться.
Когда пишете, вы испытываете наслаждение от процесса создания текста?
Да, это всегда связано с удовольствием, всё равно что любовью заниматься или классную картину в галерее разглядывать. Когда что-то получается, долго возишься, возишься, думаешь — вот уже закончил. Потом приходит идея, ты понимаешь, что все надо переделывать, но тогда результат будет еще лучше и это то, к чему ты долго интуитивно шел. Это, конечно, всегда удовольствие - не от того, что это принесет деньги, славу, похвалу критиков, а удовольствие другого порядка — от того, что ты нащупываешь какую-то правду. В конечном счете абсолютное искусство — это максимальное приближение к правде. Наверно, это со скульптурой можно сравнить, когда ты отскребаешь лишнее и обнаруживаешь абсолют.
Вы много читаете чужих текстов. По каким параметрам понимаете, что текст хороший?
Меня цепляет ощущение, с одной стороны, мастерства, с другой - искренности. Есть искренность в текстах, и она видна. Есть неклишированность мышления, неклишированность сюжета. Ты чувствуешь свободу полета фантазии автора, когда автор пишет так, что плевать он хотел на вашу реакцию. Это очень круто. И ты подчиняешься этой магии, понимаешь: да, перед тобой — Бог… Потому что Бог не ищет оправданий. Он или она знает, что это единственно правильный путь. Это не отменяет, кстати, сомнений, которые могут одолевать писателей — они могут делать шаг вперед и два назад. Но присутствие мощи, которая есть внутри, которую они выпустили и не бояться ей следовать, всегда ощущается. И ещё мысль. Без мысли искренность с мастерством долго не протянут. Вокруг полно искренних и трудоспособных идиотов. Мастерство, искренность, мысль — вот что главное.
О чем стоит писать, чтобы быть замеченным на литературном Олимпе?
Надо найти в себе или в мире то, что вам реально нравится. Чтобы не быть фальшивым, нужно не притвориться персонажем, которого вы исполняете или описываете, а стать этим персонажем. А стать можно только тем, что любишь. Если описываете дуб, то желательно им стать на время. Как Толстой на страницах “Войны и мира”. Найдите то, что вам нравится, и двигайтесь в этом направлении.
А как быть с близкими, если они, прочитав рассказ или повесть, вдруг узнали себя?
Выбирайте, что для вас главнее. Литература — это путь смелого человека, как медицина, например. Если вы писатель, то вы должны быть как врач и священник — вы должны быть безжалостным. Любить людей, быть нежным, но, когда дело касается правды и решений, приходится быть безжалостным. И в первую очередь к самому себе.
Портал «Ревизор.ru» сердечно благодарит мастерскую Litband за организацию встречи с писателем.
Источники
править
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.
Комментарии
Если вы хотите сообщить о проблеме в статье (например, фактическая ошибка и т. д.), пожалуйста, используйте обычную страницу обсуждения.
Комментарии на этой странице могут не соответствовать политике нейтральной точки зрения, однако, пожалуйста, придерживайтесь темы и попытайтесь избежать брани, оскорбительных или подстрекательных комментариев. Попробуйте написать такие комментарии, которые заставят задуматься, будут проницательными или спорными. Цивилизованная дискуссия и вежливый спор делают страницу комментариев дружелюбным местом. Пожалуйста, подумайте об этом.
Несколько советов по оформлению реплик:
- Новые темы начинайте, пожалуйста, снизу.
- Используйте символ звёздочки «*» в начале строки для начала новой темы. Далее пишите свой текст.
- Для ответа в начале строки укажите на одну звёздочку больше, чем в предыдущей реплике.
- Пожалуйста, подписывайте все свои сообщения, используя четыре тильды (~~~~). При предварительном просмотре и сохранении они будут автоматически заменены на ваше имя и дату.
Обращаем ваше внимание, что комментарии не предназначены для размещения ссылок на внешние ресурсы не по теме статьи, которые могут быть удалены или скрыты любым участником. Тем не менее, на странице комментариев вы можете сообщить о статьях в СМИ, которые ссылаются на эту заметку, а также о её обсуждении на сторонних ресурсах.
