Андрей Мальгин: «Я теперь везде в чёрных списках»

11 августа 2014 года

Питер Брейгель, «Мизантроп», 1568

«Весёлым и дерзким мальчишкой, который любит разорять тоталитарные птичьи гнезда» когда-то назвала Андрея Мальгина Валерия Новодворская. Сегодня живущий в Италии 56-летний Мальгин — один из самых популярных блогеров русскоязычного Интернета, пишущий на острые политические темы.

Закончив факультет журналистики МГУ в 1982 году, Андрей Мальгин стал работать в «Литературной газете» и получил первую известность как острый и нелицеприятный литературный критик. В перестройку основал журнал «Столица», ставший первым неподцензурным антикоммунистическим еженедельником. В 2005 году свет увидел политический бестселлер Мальгина «Советник президента». Продолжением его стала пьеса «Присядкин на том свете». Пишет книги, сценарии для телевидения.

Писатель и блогер Андрей Мальгин ответил на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки».

Олег Сулькин: Ваш блог в «Живом журнале» называется «Записки мизантропа»? Вы всех людей не любите или выборочно?

Андрей Мальгин: Я не называю себя мизантропом. Я назвал так свой журнал в 2005 году, когда прочел о себе в рецензии на мою книгу «Советник президента», что я мизантроп. Кажется, это было в «Московских новостях».

Олег Сулькин: У вас аккаунт в «Живом журнале» с 2005 года. То есть именно тогда вы осознали себя блогером?

Андрей Мальгин: В начале 2005 года Митя Волчек с «Радио Свобода» издал в своём издательстве мою книгу и посоветовал для продвижения книги, для лучших продаж завести себе ЖЖ. Сказал, что это даже модно, все читают. А я ничего про это не знал. Попробовал. Сначала, действительно, в основном рекламировал книгу. Потом втянулся.

Олег Сулькин: Что значит платный аккаунт? Вы за него платите? Сколько? Извините за бестактный вопрос: кормит ли блогерство?

Андрей Мальгин: Платный аккаунт — это значит, что я плачу за него 20 долларов в год. Это дает дополнительные возможности, например, неограниченное количество загружаемых в фотоальбом картинок. Для меня важно, что я имею доступ к детализированной статистике посещений: я знаю, кто меня читает, кто комментирует, откуда и так далее. Многие блогеры зарабатывают, я знаю, и ко мне поступают такие предложения время от времени, в основном, от рекламных агентств. Я пока ни разу не воспользовался.

Олег Сулькин: В чем принципиальное, по-вашему, отличие блогера от журналиста?

Андрей Мальгин: Журналист редко бывает хозяином своего СМИ. Такое случается, конечно, мне, например, повезло быть журналистом в моём собственном издании. Блогер — сам себе СМИ, над ним нет начальства. Во всем остальном граница уже почти стерлась. В России большинство СМИ перестали выполнять важную общественную функцию, а именно — публичный контроль за властью, приходится это делать блогерам. За это власть их ненавидит.

Олег Сулькин: Вы давно уехали в Италию? Ощущаете себя эмигрантом? Или это временно?

Андрей Мальгин: Я не собирался эмигрировать. Шесть лет назад я продал свой бизнес в Москве, причем в очень сложных условиях, когда он подвергся жёсткой рейдерской атаке, и надо было куда-то вложить образовавшиеся средства. Мы с женой посоветовались и решили купить дом в Италии, причём в Тоскане, которую мы давно знали и очень любили. Первоначально мы думали жить в этом доме не больше нескольких месяцев в году. Но втянулись, и поездки в Москву становились все короче и короче. Этим летом мы были там всего неделю, хотя ребенок у нас очень любит нашу подмосковную дачу. В обозримом будущем приезжать туда я не буду. Ко всем прочим соображениям прибавилось ещё одно: я получаю очень много угроз себе и своей семье из-за деятельности в Интернете.

Олег Сулькин: Вы очень часто «постите» материалы с новостной ленты с минимальным комментарием, просто с ироничным или саркастичным заголовком или парой фраз в конце. То есть выступаете не комментатором, а скорее ретранслятором «с отношением». В чём, на ваш взгляд, привлекательность такого формата?

Андрей Мальгин: Я не думаю о формате. Я стараюсь запечатлевать всё наиболее интересное. Это может быть цитата из книги или фрагмент из фильма. Но в последнее время политика вышла в первые ряды, потому что в России происходят важные вещи, и раз я больше читаю о политике и думаю о ней — значит, и в ЖЖ у меня этого стало больше. А когда я работал над историческим сценарием для телевидения — у меня сплошным потоком шли всякие интересные выписки из архивных документов.

Олег Сулькин: Какие новостные ресурсы вы цените больше других? И почему?

Андрей Мальгин: К сожалению, в нынешнем году рухнули практически все российские новостные ресурсы, к которым раньше можно было относиться с доверием. Но для полноты картины я просматриваю большой спектр — от ленты ИТАР-ТАСС до новостей телеканала «Дождь». Что касается так называемых «федеральных каналов», то я ими не интересуюсь в любой форме — не только эфир, но и сайты их никогда не открываю.

Олег Сулькин: Возможна ли в условиях информационной войны между Россией и Украиной, Россией и Западом объективная журналистика?

Андрей Мальгин: Возможна. При нынешнем российском режиме остались еще отдельные островки объективности. Кстати, я регулярно читаю западные СМИ, причем, на нескольких языках, и не считаю, что Запад участвует в информационной войне против России.

Олег Сулькин: Остались ли после «зачистки» информационного поля в России свободные медиа? Если есть, то кто вам импонирует? Есть ли публицисты, авторы, которыми вы восхищаетесь?

Андрей Мальгин: К относительно свободным медиа я бы отнес только одну газету — «Новая газета», один журнал — «The New Times» и один телеканал — «Дождь». Некоторые «зачищенные» СМИ невероятно жалко. Например, «Коммерсантъ» или Ленту.ру. Время авторской журналистики ушло, и тому есть множество причин, так что я не могу выделить какие-то фамилии, хотя мне всегда интересны мнения Дмитрия Быкова, Юлии Латыниной, еще пары человек — всех их я знаю с их ранней юности.

Олег Сулькин: Насколько реально «закрыть» Интернет? Вот закрыли «Ежа», «Каспарова» и «Грани», а они через Фейсбук транслируются. Насколько вероятна перспектива того, что Кремль прихлопнет Фейсбук и Твиттер?

Андрей Мальгин: Закрытые для российской аудитории интернет-ресурсы, конечно, будут нас убеждать, что они не потеряли аудиторию. На самом деле потеряли. Аудитория уменьшилась на порядки. Даже у Навального. Считанные проценты пользователей Интернета после закрытия ресурса начинают искать обходные пути, чтобы его читать. Такова суровая правда. В этом смысле попытки прикрыть оппозиционные ресурсы нельзя назвать неудачными. Полностью перекрыть кислород не удастся, но лишить оппозицию массовой аудитории нетрудно на самом деле. И это будет сделано, процесс доведут до конца. Я вообще удивлен, что с этим делом затянули.

Олег Сулькин: Вы автор бестселлера «Советник президента». Вам не кажется, что блогерство — нечто летучее, сиюминутное? Нет ли планов продолжить литературное творчество в более солидных форматах?

Андрей Мальгин: Да, блогерский период моей биографии близится к концу. Я, честное слово, устал от этого всего и, когда мой блог прихлопнут — а его, конечно, прихлопнут скоро — я не сильно расстроюсь. Кстати, именно блогерство, точнее моя политическая позиция, высказываемая в блоге, разрушила все мои планы в области книгоиздания и сотрудничества с телевидением: я теперь везде в черных списках. Но я ведь могу писать в стол, правильно? Так что, когда появится больше свободного времени, я продолжу свои — выражусь нескромно — мемуары. Отдельные главы я публиковал у себя в ЖЖ: например, историю журнала «Столица», или историю «Как меня выгнали из Польши», или историю своих взаимоотношений с компанией «Централ Партнершип», или какие-то воспоминания о перестройке, или воспоминания о Владиславе Старкове, Александре Аскольдове и многих других людях, которых я близко и многие годы знал. Некоторые из них еще, слава богу, живы, но большинство уже ушло.

Олег Сулькин: Сложно работать информагентством в единственном лице? Это работа 7 дней в неделю?

Андрей Мальгин: Это вообще не работа. Я пишу в ЖЖ, когда у меня есть свободное время. Гораздо больше времени занимает, к сожалению, читка и уничтожение пришедших комментариев. Я вообще хотел отключить возможность комментирования, чтобы не тратить столько времени на идиотов, но меня отговорили.

Олег Сулькин: Какое ощущение от аудитории? Вас больше читают единомышленники или оппоненты?

Андрей Мальгин: И те, и другие. Но я не хочу видеть в комментариях разброса мнений, поэтому оппонентам слова не даю. Это их невероятно злит, я постоянно слышу обвинения в цензуре и так далее, но ведь все они могут высказаться на других площадках, зачем им обязательно засорять своими мнениями мой блог?

Олег Сулькин: Велик ли процент платных троллей? И как вы их вычисляете, по каким признакам?

Андрей Мальгин: Не буду отвечать на этот вопрос, потому что они тут же примут меры, и надо будет искать другие признаки.

Олег Сулькин: С 1 августа в России началась регистрация блогеров. Собираетесь ли вы регистрироваться?

Андрей Мальгин: Я не собираюсь регистрироваться. Я живу за границей, пишу, сидя за границей, причем публикую написанное на трех ресурсах, и все они не российские: и Твиттер, и Фейсбук, и «Живой журнал». Какое мне дело до Роскомнадзора? Может, меня еще и московское ГИБДД будет штрафовать за то, что я неправильно перешел улицу во Флоренции? Вот лишить меня читателей в России Роскомнадзор может. Ничего страшного, переживу.

Ссылки править

Источники править

 
Эта статья содержит материалы из статьи «Андрей Мальгин: «Я теперь везде в черных списках»», опубликованной VOA News и находящейся в общественном достоянии (анг., рус.). Автор: Олег Сулькин.

Комментарии

Викиновости и Wikimedia Foundation не несут ответственности за любые материалы и точки зрения, находящиеся на странице и в разделе комментариев.