Вояж на родину предков: спектакль «Путешествие Пушкина в Африку»

22 декабря 2018 года

Согласитесь, господа, сделать спектакль о путешествии Александра Пушкина в Африку – на родину предков – идея неплохая, тем более что “наше всё” был невыездным. Однако ж поэтику разных стран и культур чувствовал, пожалуй, лучше, чем свою, недаром носил в лицее прозвище “Француз”. Итак, отправимся в путь с Александром Сергеевичем в далёкие страны.

Спектакль — уже взрослый дебют молодого режиссёра Михаила Уманца (за плечами Михаила лабораторный эскиз “Туман”, тоже в ШДИ), выполненный по принципу античной трагедии. В главной же роли — поэта Александра Пушкина — выступает Дмитрий Репин, есть и античный хор. Ну, что ж? Молодые ставят, молодые исполняют. Вот и сам Пушкин, умирающий на белых простынях, окружённый близкими, друзьями. Он болен, и он бредит, желая попасть-таки на родину предков:

Когда ж начну я вольный бег?

Пора покинуть скучный брег

Мне неприязненной стихии

И средь полуденных зыбей,

Под небом Африки моей,

Вздыхать о сумрачной России,

Где я страдал, где я любил,

Где сердце я похоронил

(А. Пушкин. “Евгений Онегин”).

В Африке, он ещё окажется, это будет финалом всей мирской и загробной его жизни. А пока, минуя границы, перелетая из одной страны в другую, как комар, постреливая уток, поэт оказывается в Италии:

Там солнце вечно лучезарно

И рдеют золотом плоды,

Там лавр и мирт

благоуханный

Лелеет вечная весна...

(А. Пушкин, “Флоренция”)

Однако поэт попадает не во Флоренцию, а в другой, не менее, а, может, и более прекрасный итальянский город — Венецию. Проводником в ней оказывается Иосиф Бродский (сам Михаил Уманец). Кто бы мог подумать, но лучшего проводника для Пушкина, чем Бродский, пожалуй, и не найти. Венеция — город — alter ego — Санкт-Петербурга. С шутками, ироничными (зачастую с чёрными нотками) стихами два поэта путешествуют по городу гондольеров, беседуют (Бродский-то с Пушкиным знаком, а вот для солнца русской поэзии классик XX-го века точно в новинку), пока не попадает-таки в Африку — страну прадедов и праотцов, ритуальных масок. Круг замкнулся — смерть встретила посмертие. Античная трагедия окончена, а хор завершил выступление на острове Сан-Микеле, где похоронен всё тот же Бродский, вкупе с Игорем Стравинским и Сергеем Дягилевым. Прекрасная компания для первого русского поэта, оказавшегося всё же на знаменитом московском постаменте, а не на кладбище острова мёртвых.

Но много ли величия в том посмертии? Да, поэт оказывается на знаменитом постаменте, предварительно “увидя” проплывающую руку Александра Грибоедова. Вспомним знаменитое пушкинское “Путешествие в Арзрум”: “… Три потока с шумом и пеной низвергались с высокого берега. Я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. “Откуда вы?” — спросил я их. — “Из Тегерана”. — “Что вы везете?” — “Грибоеда”. Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис”. “Они любить умеют только мёртвых”, — пожалуй, единственное, что тут можно ответить…

Спектакль современный настолько, что в нём представлены технические новшества первых двадцати лет XXI-го века, а декорации выполнены лаконично и по-игрушечному бутафорно. Одним из действующих лиц стал голос Google-переводчика, звучащий с “экрана смерти”, как поясняет сам режиссёр Михаил Уманец: “Мне нужен был не выразительный чтец, подсказывающий зрителю, что происходит, а нейтральный голос, не знающий легкости стиха Пушкина, сухой и информативный, под стать нашей современной переписке”.

Спектакль — интертекстуальный, ибо то и дело в нём встречаются аллюзии и обращения к мемуарам, документальным свидетельствам из биографии Иосифа Бродского, его лирике, самим пушкинским текстам:

Ах! ведает мой добрый гений,

Что предпочел бы я скорей

Бессмертию души моей

Бессмертие своих творений.

Всё это, безусловно, делает честь режиссёру и исполнителям, но всё же главную мысль уловить сложно. Спектакль половинчатый — для сугубо трагического в нём довольно иронии и шаржа, что вносит сумятицу в саму постановку. Достаточно вспомнить знаменитое “Туда уводит сей канал, куда Стравинский поканал”, главные герои и хор — карикатурны, что, безусловно, соответствует духу наших дней. Впрочем, с самим Пушкиным на дружеской ноге был ещё веселый враль Хлестаков (оммаж к комедии Николая Гоголя). Подобно и этому вралю с Пушкиным просто-напросто обходятся многие представители подрастающего поколения, приближая к себе творчество поэта по пути наименьшего сопротивления. Так и здесь: уж слишком Пушкин выдался неоправданно “своим”, чересчур карикатурным. Да, поэт стал для нас своим давно, даже очень. Мы все видим своего Пушкина в рекламе и граффити, на современных выставках и в анимации. Так зачем повторяться?

А на память приходит фраза героя Олега Янковского из фильма Романа Балаяна “Храни меня, мой талисман” (1986), тоже, кстати, пушкинского: “Он мал и мерзок, но не так, как вы, иначе”. Пушкин не перестал быть Пушкиным, каким мы его все знаем и любим.

Источники

править
 
 
Creative Commons
Эта статья содержит материалы из статьи «Вояж на родину предков: спектакль «Путешествие Пушкина в Африку»», автор: Марина Абрамова, опубликованной Ревизор.ру и распространяющейся на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International (CC BY 4.0) — указание автора, оригинальный источник и лицензию.
 
Эта статья загружена автоматически ботом NewsBots в архив и ещё не проверялась редакторами Викиновостей.
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.

Комментарии

Викиновости и Wikimedia Foundation не несут ответственности за любые материалы и точки зрения, находящиеся на странице и в разделе комментариев.