Десятников и другие: музыка и балет на Платоновском фестивале

16 июня 2018 года

Музыке и музыкальному театру и на этот – восьмой – раз уделено большое внимание. В афише – концерты с участием исполнителей высокого класса, от Дмитрия Корчака и Ильи Грингольца до Кронос-квартета.

А также спектакль британского хореографа Уэйна МакГрегора под названием «Автобиография», где автор продолжает цикл научно-балетных исследований, претворяя в пластику полную запись своего генома. Выступление пианиста Давида Фрая с Симфоническим оркестром Воронежского концертного зала: француз, бегло гуляющий по мелким трелям, и воронежцы (под руководством дирижера Юрия Андросова) нашли общий язык, исполняя концерты Баха и Равеля. Концерт оркестра Юрия Башмета. И два главных, на мой взгляд, музыкальных события. Спектакли знаменитого французского «Балета Прельжокажа». И вечер «Леонид Десятников. Избранное».

Анжелен Прельжокаж входит в список лучших европейских хореографов практически с того момента, когда юноша из Албании приехал в Париж заниматься танцем. Компания Прельжокажа приехала на гастроли с двумя работами — «Фреска» и «Плейлист». «Фреска», по мотивам китайской сказки, сделана в 2016 году, как исследование связей между вымыслом и бытом через метафору «ожившей картины», в недра которой проникают два путешественника. Это отнюдь не волшебная идиллия, свойственная балетной классике, где добро побеждает зло, и все довольны. Прельжокажу важно, что танец наводит мосты между статикой изображения и динамикой движения, между «живым» и «мертвым» (в том смысле, в котором бытует слово «натюрморт»). Для него современное искусство не может и не должно ограничиваться концептуальностью: чувственные — и главное, чувствительные — представления не менее важны. Как и способы восприятия искусства. Если в финале героя зверски выкидывают из объятий нарисованной красавицы, равно как и из недр живописи — значит ли это, что зритель фрески просто не совпал с художником? Пластика балета пронизана вздохами электронной музыки, создающей потусторонний мистический эффект. Такой же эффект создают распущенные, «бросаемые» по сторонам - резкими наклонами голов - волосы «нарисованных» красавиц. Маски восточных демонов. Огромная роль света во всем диапазоне, от холодного к теплому и обратно. И угловатые ракурсы танца, из которых - вот удивительно!- по капле сочится потаенная нежность. Вышколенная труппа проделывает это с невозмутимым профессионализмом, не педалируя страсти, но и не пропадая в безднах телесной отвлеченности.

«Плейлист» — сборник фрагментов разных балетов Прельжокажа. От показанных ранее в России «Парка», Тысячелетия покоя», «Белоснежки» и «Ромео и Джульетты» до неизвестных у нас «Возвращения в Берратхам», «Пейзажа после битвы» и других. Автор слил отрывки в подобие коллажа, где музыка Перселла, Моцарта, Бетховена и Прокофьева непринужденно соседствует с восточными мотивами, современным «скрежетом» и самодостаточной перкуссией. Умение Прельжокажа извлекать лирику из физики проявилось почти сразу, когда соло танцовщицы, сидящей к публике спиной, свелось к игре мускулов обнаженной спины и «волнам» гибкого позвоночника. Потом было искусство дуэта, когда злодейка, утопая в эффектных корчах, впихивала в нежный рот героини ядовитое яблоко («Белоснежка»). Или когда Ромео, парень из социальных низов, в лохмотьях, не мог поверить в смерть аристократки Джульетты, танцуя последний раз — с ее застывшим, оцепенелым телом. Искусство ансамбля, при котором шестеро танцовщиков на высокой скорости общались друг с другом и с тремя стульями, мгновенно меняя дислокацию. А детали любви пары восемнадцатого века из балета «Парк», с их знаменитым акробатическим кружением в поцелуе, позволили говорить об очередном — в танце рубежа двадцатого и двадцать первого веков — анализе телесности.

Как маскулинность взаимодействует с женским началом, но не в приглаженном, идеалистическом облике, а в откровенном, подвластном только модерн- дансу и иже ними, разговоре без обиняков. Когда выражение «подкашиваются ноги» становится танцевальным приемом, а ладонь, которой проводят по лицу и груди партнера — вообще конец света.

Авторский вечер Леонида Десятникова подарил большую часть из 24 прелюдий нового фортепианного цикла «Буковинские песни». Это было первое исполнение в России. До Воронежа с новым сочинением композитора познакомились в Нью-Йорке, где хореограф Алексей Ратманский поставил одноименный балет, и в Лондоне. Играл — и превосходно - Алексей Гориболь, который исполняет музыку Десятникова много лет («композитор судьбы», сказал пианист). Кстати, новое сочинение и посвящено Гориболю.

Все мажорные и минорные тональности понадобились автору для работы с западно-украинским мелосом. «Песни», по словам Десятникова, возникли из воспоминаний детства, когда харьковский мальчик Леня слушал советское радио. Понятное дело, что в преломлении Десятникова фольклор преобразился. Он встал на дыбы, ощетинился ущельями и буграми, пошел крутыми складками, украсился мимолетностями. После чего, но не всегда и не везде, улегся неожиданно уютными долинами. Словно Карпатские горы. Это движение разнонаправленных музыкальных воль, сведенное в конгломерат. С непредсказуемыми обрывами и внезапными прекращениями. Слушать музыку восхитительно. Словно пускаешься в увлекательное путешествие без точно известного маршрута. Одно лишь ясно: «Буковинские песни» - национальное, плавно переходящее в космополитическое, не теряя лица. Что есть любимый прием композитора.

И кажется, что Десятников идеально справился с подразумеваемой задачей — не останавливаться на одном настроении. Его «Песни» — не веселье и не грусть. Не плавное скольжение и не бег с препятствиями. Не скепсис и не романтизм. Не собрание диссонансов и не их отрицание. Звуки живут в коммуналке, согласно авторской установке на создание музыки, появившейся на свет «как бы без посторонней помощи». «Я предмет в страдательном залоге, через который проходит ток», сказал Десятников перед концертом. — «Моя главная задача — ждать, когда что-то произойдет».

А далее — две пьесы для скрипки и фортепиано (кинофильм «Закат»): трагическая «Смерть Авессалома» и неожиданное «Танго». Знаменитые вещи, которые сперва погружают слушателя в одно состояние, а затем - мгновенно и безжалостно - из этого состояния вырывают. Две транскрипции-рефлексии знаменитых танго — в честь Астора Пьяццоллы: «Счастье мое» и «Утомленное солнце». Танго как лейтмотив художественного взгляда Десятникова - эта тема еще ждет своих исследователей. И много музыки к арт-хаузному фильму «Москва», где композитор в частности, работал с эмоциональными стереотипами советских песен. Насмешничая всерьез. Взбивая в пену смузи из джазового вокала, ядрено бренькающих в пиццикато струн и корпулентно-оперного меццо-сопрано. Алексей Гориболь собрал для этой музыки прекрасную исполнительскую команду: скрипачей Александра Тростянского и Дмитрия Новикова, альтиста Сергея Полтавского, виолончелиста Евгения Румянцева, контрабасиста Ивана Мясникова — всех, увы, не перечислишь. Контрабас как зубная боль, скрипки как мигрень, голос вокалистки Ольги Дзусовой — как житейская и космическая неизбежность, будь то песня про Московское море, «Враги сожгли родную хату» или «Песня о Москве», надрывно финиширующая «курантами». И строка «Знакомая чайка взмахнула крылом», от которой замирает сердце — это сантименты или трагедия? У Десятникова, как всегда, всё вместе.

Источники править

 
 
Creative Commons
Эта статья содержит материалы из статьи «Десятников и другие: музыка и балет на Платоновском фестивале», автор: Майя Крылова, опубликованной Ревизор.ру и распространяющейся на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International (CC BY 4.0) — указание автора, оригинальный источник и лицензию.
 
Эта статья загружена автоматически ботом NewsBots в архив и ещё не проверялась редакторами Викиновостей.
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.

Комментарии

Викиновости и Wikimedia Foundation не несут ответственности за любые материалы и точки зрения, находящиеся на странице и в разделе комментариев.