Есть повести печальные на свете: мюзикл «Вестсайдская история» в Омске
22 мая 2018 года
Омский академический симфонический оркестр и Камерный хор «ПЕВЧИЕ» представили мюзикл «Вестсайдская история» в концертном исполнении на сцене Омской филармонии. Художественный руководитель и главный дирижер оркестра – заслуженный деятель культуры Омской области Дмитрий Васильев, художественный руководитель и дирижер хора – заслуженный работник культуры России Лариса Сабитова.
Леонард Бернстайн — знаковая фигура американского музыкального театра. Пианист, педагог и лектор, крупнейший дирижер XX века (его и Герберта фон Караяна сравнивали, называя «мастерами театрального спектакля на подиуме») — и, конечно же, композитор.
Его музыкальное наследие включает в себя в том числе две оперы, три симфонии и пять мюзиклов. И пусть в сравнении с другими, более плодовитыми авторами (Эндрю Ллойдом Уэббером или Фрэнком Уайлдхорном, не говоря уже Ричардсе Роджерсе) это кажется каплей в море — вклад Бернстайна в мировое театральное искусство признается абсолютно всеми.
Анонсируя это событие, мы вкратце упомянули о создателях мюзикла и его «послужном» премиальном списке, здесь же хотелось бы развеять одно заблуждение, которое кочует из рецензии в рецензию.
Кое-где вы можете наткнуться на полные пафоса строки о том, что, мол «Вестсайдская история» дала «путевку в жизнь начинающей актрисе Элизабет Тейлор!». Не верьте. Во-первых, никакой путевки в жизнь эпизодическая и бессловесная роль Франчески, «акульей» девушки, никому дать не могла. А во-вторых, «Элизабет Тейлор» — сомнительной корректности сценический псевдоним танцовщицы Франсис Трейлор, позже взявшей фамилию мужа «Дэвис». Вы можете увидеть Франсис на обложке альбома Майлза Дэвиса «Someday My Prince Will Come». Правда же, ничего общего с голливудской дивой?
Судьбу «Вестсайдской истории» на советских и российских театральных подмостках нельзя назвать счастливой, но она хотя бы была — а о существовании множества других «коллег по цеху» наши зрители даже и не знали. Первая постановка в СССР состоялась 24 июня 1965 года — через восемь лет после премьеры на Бродвее и через четыре года после выхода в свет оскароносной экранизации Роберта Уайза и Джерома Роббинса). Это произошло в Московском театре оперетты, под руководством Георгия Ансимова и Игоря Барабашева, роль Марии исполнила Татьяна Шмыга. Еще через четыре года, в 1969, «Вестсайдская история» появилась на сцене Ленинградского театра им. Ленинского Комсомола (реж. Георгий Товстоногов). Как позже вспоминал исполнитель роли Бернардо, Эммануил Виторган, именно благодаря этому спектаклю он и познакомился со своей будущей женой, Аллой Балтер, игравшей Аниту.
Затем на долгое время «Вестсайдскую историю» подзабыли — и вот 22 ноября 2007 года ее ставят в Новосибирском академическом молодежном театре «Глобус» под руководством Алексея Людмилина и Грэга Ганакаса, а в 2014 году она в режиссуре Натальи Индейкиной снова приходит на сцену уже бывшего театра им. Ленинского Комсомола, который теперь является театром-фестивалем «Балтийский дом». Однако это совсем другая история, в том числе и тесно связанная с таким щекотливым вопросом, как авторские права, лицензия и как следствие — необходимостью соблюдать установленные владельцами правила.
Концертная интерпретация, свидетелями которой стали омичи, подобными условиями не скована. Это позволяет относительно вольно обращаться с материалом — в частности, купировать некоторые «второстепенные» с точки зрения авторов постановки элементы. В результате, например, бесследно исчезли такие персонажи, как Шранк и Крапке (превратившись в безликую, так и не появившуюся на сцене опасность в виде абстрактного «полиция!»). Однако это пошло только на пользу — лишившись части социального контекста, история Тони и Марии стала более дистиллированной, кристально чистой. Кроме того, превращение второстепенного в оригинале персонажа Дока, хозяина аптеки, в рассказчика — и рассказчика на удивление «надежного», не принимающего в раздаче белой и черной краски ничью сторону — делает из истории настоящую городскую легенду, из тех, что передаются из уст в уста с формулировкой «один мой друг знал их» и никогда, никогда не записываются.
По первоначальному замыслу Бернстайна это должно было быть повествование о любви парня-католика к девушке-еврейке, и на первый план выдвигались религиозные и социальные предрассудки (в те годы никто не рассчитывал на многолетнюю сценическую жизнь мюзиклов — требовался актуальный, пульсирующий хит, понятный и близкий всем зрителям, а не унылая «вечная история»). Однако на несколько лет идею пришлось отложить, и к тому времени, как авторы вернулись к ней, противостояния «католики/иудеи» и «американцы/евреи» потеряли свою актуальность. На первый план вышли молодежные банды, собиравшиеся по этническому принципу — вот и оказались героями поляк и пуэрториканка (теоретически, кстати, оба католики).
В постановке Омской филармонии этнические мотивы визуально сглажены (при этом проговариваясь и, разумеется, присутствуя в партитуре). Это тоже пошло только на пользу — наоборот, дурным вкусом оказалось бы излишнее педалирование их, проведение параллелей с современными конфликтами на национальной почве. Даже костюмная дифференциация членов банд (кстати, как правило, отсутствующая в западных постановках) здесь скорее дань стереотипам и дополнительные штрихи к поведенческим характеристикам, нежели маркеры этнической принадлежности: классические «работяги» «Ракеты» в белых рубашках и джинсах с подтяжками — и элегантные «модники» «Акулы» в рубашках черных, шляпах и алых галстуках. Из этой «цветовой дифференциации штанов» резко выделяются персонажи, которые уже — или еще — находятся над хулиганской возней, цель которой — мифическая власть над кварталами. Прежде всего это, конечно же, тот самый Док, который присутствует одновременно и вне истории — как повествователь, рассказывающий о делах давно минувших дней — так и в ней: как хозяин аптеки, несколько раз сыгравший довольно важную роль в развитии сюжета (отогнав «Ракет» от Аниты и невольно введя в заблуждение Тони). Персонаж без определенного возраста — да, по либретто он «взрослый», но насколько, чтобы иметь возможность дожить в здравом уме и твердой памяти до условной современности? — он одет в стиле времен Великой депрессии, словно являясь осколком той самой, старой Америки, когда воевали не друг с другом, а стояли плечом к плечу против разваливающегося мира.
В одежде же Тони и Марии не присутствует никаких временных, статусных или символических маркеров (за таковой с натяжкой можно лишь признать белый цвет платья как аллюзию на свадебный салон и важный элемент в последующей сцене «бракосочетания»). Это просто ребята, которым не повезло встретиться не в то время и не в том месте.
Кстати, о месте.
Большую часть сцены — практически две трети — во время представления занимает Омский академический симфонический оркестр. Конечно, это требование формы, и в этом есть своя красота и даже трогательность — но, к сожалению, иногда чувствовалась некоторая нехватка места, выделенного артистам-исполнителям. В массовых сценах (особенно «Prologue» и «The Dance at the Gym») ощущалась избыточная теснота, которую можно, конечно, трактовать как символизацию настоящей причины вражды банд — битву за место под солнцем, толкотню на узких улочках, пятачках танцевальных залов, где и развернуться-то сложно. Но тогда и те сцены, в которых герои должны быть наедине с собой или друг с другом (например, «Maria» и «Tonight»), приобретают оттенок трагизма — ну какая тайная любовь, когда кругом столько людей, тут не то что от себя не спрячешься… Очень красиво и неожиданно отыграна вертикаль «сцена — пол» в эпизоде у балкона — как и позже пробежка «Ракет» с фонариками по залу.
Вообще, цветовое и световое оформление подобрано очень осторожно и аккуратно. Нет стробоскопов, ярких и агрессивных цветов — всего того, чем иногда пытаются завуалировать некоторый аскетизм, собственно, сценического действа. На заднем фоновом занавесе демонстрируются условные виды Нью-Йорка, и не менее условные изображения кафе и свадебного салона, там же возникают и субтитры, вводящие в курс того, о чем же в данный момент поется. Да, в то время как основное действо проходит на русском языке, музыкальные номера исполняются исключительно в оригинальном виде. Ну а так как смысл практически всех песен можно уместить буквально в три-четыре строчки — эти три-четыре, самые важные строчки и переводятся. Весьма комфортно — и смысл ясен, и не надо вчитываться в десятикратное повторение одного и того же.
Но, конечно, цвет, свет, субтитры, покрой рубашек и многое другое — это всего лишь дополнительные элементы, оттеняющие самое важное: исполнителей. Да, часто говорят, что концертная постановка, в отличие от классической театральной, не предъявляет излишних требований к хореографической и актерской подготовке. И кое-кто поддается искушению поверить в это и не прыгать выше головы. К счастью, никакого «кое-кого» 13 мая на сцене Омской филармонии не было.
Абсолютно все — от выхода всех (всех, без исключения!) исполнителей на сцену до повторения на бис «Tonight (Quintet & Chorus)» — было пронизано каким-то внутренним куражом. Желанием не просто рассказать — но и прожить эту историю. И планировка сцены позволяла рассмотреть, как работает каждый человек в оркестре, каждый артист хора «Певчие», и конечно, каждый солист.
Константин Захаров рисует Тони как классического «хорошего мальчика». Может быть, даже когда-то равного Риффу по влиянию в банде. Но при этом он значительно более зрел, чем все остальные. И кстати, здесь забавную шутку сыграл возраст исполнителей. Разговор Тони и Риффа (по сюжету подростков) о смысле вражды и важности банд, преломившись через призму возраста Константина Захарова и Евгения Романова, превратился, по сути дела, в спор взрослых, которые боятся расти. Рифф — очень вкусно, жирными мазками, оформленный как «обаятельный мерзавец» — кажется инфантилом, эскапистом, эдаким Питером Пэном, до последнего цепляющегося за свою шайку мальчишек. И упорно тянущего в эту бесконечную дурную игру всех, кто находится рядом. Ему удается затащить в нее даже Бернардо, который в исполнении Александра Курманова выглядит человеком, который сам не понимает, что и зачем он делает в этом безумии. У него есть сестра, девушка, друг, которого он не рассматривает как безликого «парня из банды» — в конце концов у него есть определенная цель, как у всех пуэрториканцев: закрепиться в Америке. Но при этом он несколько бесхребетен, поэтому его и таскают туда-сюда на все разборки, пока все не заканчивается так, как должно закончиться.
Мария представлена Вероникой Бартеньевой как несколько наивная и по-детски восторженная новыми событиями в ее жизни девушка. Эти характеристики очень аккуратно раскрываются в «I Feel Pretty» — где героиня то искренне радуется, то так же искренне боится своего счастья. Что любопытно — самый сыгранный, самый актерски многогранный, самый глубокий по гамме чувств дуэт у Марии не с Тони, как этого следовало ожидать — а с Анитой, «A Boy Like That». Героиня Анны Шинковой — не классическая подруга-наперсница, чья роль лишь оттенять «главную девушку», это некий темный двойник Марии, сгусток одновременно самоуверенности и отчаяния, персонаж с внутренним надломом.
Было бы несправедливо не упомянуть и камерный хор «Певчие». Балетные элементы всегда занимали в мюзиклах Бернстайна важное место. Это были не обязательные для того времени одновременно и зрелищные, и проходные эпизоды — но самостоятельные сцены, которые не только работали на сюжет, но и создавали эмоционально-чувственную атмосферу происходящего. И это удалось воссоздать на сцене Омской филармонии. Даже ограниченное пространство не повлияло на считываемость всей символики движений: характеристик банд, деталей истории, оттенков смысла тех или иных мизансцен.
Конечно, нельзя подходить к концертному исполнению с той же меркой, что и к классической театральной (а уж тем более, аутентичной!) постановке мюзикла: и дело даже не в некоторой несправедливости, а в разнице форм и жанров. Однако в данном случае создателям «Вестсайдской истории» удалось оказаться на их стыке, выкристаллизовать самое зрелищное, самое яркое и самое смысловое — и создать абсолютно самостоятельное произведение, для оценки которого, наверное, нужно изготовить новую, уникальную мерку.
Источники править
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.
Комментарии
Если вы хотите сообщить о проблеме в статье (например, фактическая ошибка и т. д.), пожалуйста, используйте обычную страницу обсуждения.
Комментарии на этой странице могут не соответствовать политике нейтральной точки зрения, однако, пожалуйста, придерживайтесь темы и попытайтесь избежать брани, оскорбительных или подстрекательных комментариев. Попробуйте написать такие комментарии, которые заставят задуматься, будут проницательными или спорными. Цивилизованная дискуссия и вежливый спор делают страницу комментариев дружелюбным местом. Пожалуйста, подумайте об этом.
Несколько советов по оформлению реплик:
- Новые темы начинайте, пожалуйста, снизу.
- Используйте символ звёздочки «*» в начале строки для начала новой темы. Далее пишите свой текст.
- Для ответа в начале строки укажите на одну звёздочку больше, чем в предыдущей реплике.
- Пожалуйста, подписывайте все свои сообщения, используя четыре тильды (~~~~). При предварительном просмотре и сохранении они будут автоматически заменены на ваше имя и дату.
Обращаем ваше внимание, что комментарии не предназначены для размещения ссылок на внешние ресурсы не по теме статьи, которые могут быть удалены или скрыты любым участником. Тем не менее, на странице комментариев вы можете сообщить о статьях в СМИ, которые ссылаются на эту заметку, а также о её обсуждении на сторонних ресурсах.
