От Европы до Дальнего Востока

10 мая 2017 года

Такой путь прошел фронтовыми дорогами ружанин Юрий Александрович Блескин. Родился он в деревне Новинки Клементьевского сельского Совета. В 1927 году его семья переехала на хутор ­недалеко от Вандова, где отец построил дом. Когда началась Великая Отечественная война, Юре было пятнадцать лет. Он помнит, как в октябре немцы приехали в их деревню на мотоциклах.

Было и страшно, и любопытно смотреть на чужаков, поселившихся у них и говоривших на каком-то лающем наречии. Через некоторое время оккупанты устроили в доме Блескиных штаб, а хозяев выгнали. Юра с родителями и сестрами отправились в Константиново и поселились в избе, в которой уже жили шесть семей. Потом Блескины перебрались к знакомым в Новинки. А когда в январе 42-го Вандово освободили, вернулись домой. Обе печки были взорваны, окна выбиты. Кое-как заделали проемы и стали жить. К холоду еще как-то можно привыкнуть, а голод терпеть гораздо труднее. Юрий устроился в клементьевский совхоз молотобойцем в кузницу, стал получать хлеб по карточке.

В 1943 году его призвали в армию. Ему было 17 лет. Направили в школу младших командиров, а оттуда — на передовую. — Я попал в мотострелковый полк на Второй Прибалтийский фронт, — рассказывает Юрий Александрович. — В первом же бою в Латвии погибли почти все мои земляки — ружане. Немцы утюжили минометами поле, где находилась наша часть. Я лишь чудом уцелел. Мы с Дмитрием Евсеевым из Таблова спрыгнули в траншею, сверху свалились еще несколько человек. Пролежали так, пока не закончился обстрел. Все это время сверху на меня что-то капало, и вскоре вся одежда промокла. Оказалось, нас с Димой залило кровью убитых солдат, которых взрывом забросило в траншею.

1943 год, перед уходом в армию

Когда стрельба стихла, вылезли из траншеи. Кругом темно — уже наступила ночь, не знаем, в какую сторону идти. Потом услышали, как заурчали танки, и отправились на их звук. Там уже собрались все, кто уцелел: от нашей роты осталась половина. У выживших зуб на зуб не попадал от пережитого. Нам ведь всего-то по 18-19 лет было. Когда побудешь на передовой неделю-две, страх вроде бы притупляется, а по возвращении из резерва вновь это чувство возникает. Старались подавить его в себе. Вскоре я получил первое ранение — пониже спины. Пока лечился в медсанбате, нашу часть переформировали и направили в Будапешт. Я был в так называемом десанте на броне. Танки идут в наступление, а мы — сбоку на них. Кругом рвутся снаряды, грохот, крик. Казалось, что ты у немцев как на ладони. Нестерпимо хотелось оказаться внутри машины. Но как потом выяснилось, там еще хуже. На Втором украинском фронте, где мы воевали на самоходных артиллерийских установках САУ-100, убило заряжающего, и меня перевели на его место. Эти полтора месяца мне показались адом. У командира САУ, механика-наводчика хоть какой-то обзор есть, а я только и знал, что заряжал снаряды, ничего не видя вокруг. Ощущение такое, будто сидишь в консервной банке. При первой же возможности вернулся наверх, на броню.

Юрий Александрович освобождал Венгрию, Австрию, Чехословакию. Прошел Польшу, Болгарию, Румынию. Где-то оборону врага прорывали с тяжелыми боями, где-то было немного легче. Перед взятием Вены командование объявило: первый экипаж, прорвавшийся в город, представят к награде. Танк лейтенанта Иванова, в чьем экипаже был Блескин, первым на своем направлении штурмовал город, но высокой награды никто из бойцов не получил. — А все из-за того, — рассказывает Юрий Александрович, — что лейтенант Иванов съездил по физиономии заместителю по хозчасти за то, что плохо кормил солдат. Вместо супа и каши опять привез полный котел вареных яиц. Тот написал докладную командованию, и нас исключили из списков на награждение. 29 апреля 1945 года Блескин получил еще одно, уже третье ранение — в плечо. Его хотели направить в госпиталь, но он упросил начальника санчасти — уроженца Можайска не делать этого. Долечивался в походных условиях. 9 мая, в день Победы, как вспоминает Юрий Александрович, раненые в медсанбате были разбужены сильной пальбой из автоматов. Они подумали, что это прорвались немцы и надо отражать атаку, выскочили на улицу и узнали, что война закончилась.

5.09.1945

Накануне, 8 мая, у нас убило комбрига, — говорит Блескин. — Мы его похоронили в Праге, но 3 июня пришел приказ тело командира выкопать и отправить на родину. Я попал в команду сопровождения, поскольку еще не совсем оправился от ранения и не мог в полной мере переносить тяготы службы. Перевезли останки в Киев, похоронили с воинскими почестями, а на обратном пути мне посчастливилось побывать дома. Старший группы сопровождения был родом из подмосковных Жаворонок, он решил навестить родных и мне с товарищем разрешил съездить в свою деревню. Идем с другом по улице, а навстречу мама спешит на работу. Остановились, и я спросил: «Как вы тут живете?» А она в ответ: «Да с тех пор, как вы уехали, ничего нового не произошло». И вижу, что она меня не узнала. Как потом выяснилось, в нашей деревне военные стояли, и она подумала, что это кто-то из них вернулся. Назвал ее мамой, она вскрикнула, кинулась мне на грудь, заплакала, и у меня сердце защемило и слезы навернулись. Несколько дней побыл дома, а потом, как ни горько было расставаться, пришлось возвращаться в свою танковую бригаду. Оказалось, что ее переправили на Дальний Восток. Так что я продолжил службу в составе 2-го Забайкальского фронта. Во время войны с Японией особенно запомнился бой за подземный аэродром. Там были мощные оборонительные укрепления, но наши тяжелые танки ИС («Иосиф Сталин») их разнесли. Причем мы не потеряли ни одной машины. С боями наша бригада прошла через всю Маньчжурию. Больше всего меня поразила бедность местных жителей. В некоторых местностях у женщин даже юбок не было — они, как мужчины, носили крутки и штаны. После капитуляции Японии танковую часть расквартировали в городе Соловьевске в Читинской области. Туда приехали так называемые вербовщики и спросили, кто желает обучиться на трехмесячных курсах шоферов и потом вернуться в часть. Юрий Александрович согласился, но вместо объявленных курсов его с товарищами направили в школу младших авиационных специалистов. По окончании через шесть месяцев перевели на Сахалин, где он прослужил в штурмовой авиационной дивизии до 1951 года.

Демобилизовавшись, вернулся домой, женился. Устроился на работу в артель инвалидов в Рузе. В 1969 году мастерская закрылась, и его взяли в котельную, обсуживавшую городскую баню. Через 17 лет Блескин перешел в ремонтную группу ПТО городского хозяйства, откуда ушел на заслуженный отдых в 1994 году. Он честно воевал и честно трудился, не зря руководство представило его к награждению орденом Трудового Красного знамени. Но, как и в случае при взятии Вены, этому не суждено было осуществиться — в стране началась перестройка, и стало не до наград. Впрочем, их у Юрия Александровича и так около двух десятков. В их числе две медали «За отвагу», «За взятие Вены», «За победу над Германией», «За победу над Японией», орден Отечественной войны II степени и другие. Он надевал пиджак с ними лишь на митинг в День Победы. В прошлом году ветеран ослеп и теперь свой главный праздник будет встречать дома. В апреле ему исполнился 91 год. Здоровья вам, Юрий Александрович!

Галина БЕЛОЗЕРОВ

Источники

править
 
Эта статья содержит материалы из статьи «От Европы до Дальнего Востока», опубликованной на интернет-портале Inruza.ru газеты «Красное знамя» и распространяющейся на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 (CC BY 4.0) — при использовании необходимо указать автора, оригинальный источник со ссылкой и лицензию.
 
Creative Commons
 
Эта статья загружена автоматически ботом NewsBots в архив и ещё не проверялась редакторами Викиновостей.
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.

Комментарии

Викиновости и Wikimedia Foundation не несут ответственности за любые материалы и точки зрения, находящиеся на странице и в разделе комментариев.