Планета Айтматова: властитель простора

13 декабря 2018 года

Чингиз, в переводе, что с тюркского, что с казахского – «властитель». Впрочем, при имени Чингиза (а если произносить правильно, по-киргизски, то Чынгыза) Айтматова возникает прежде всего образ простора – бескрайнего пространства во всех его смыслах – природного, нравственного — пространства Культуры. Он был космополитом в подлинном значении этого слова, то есть гражданином мира и человеком космоса. Ведь космос – и мы сегодня совершенно забыли об этом – это ещё и порядок, и гармония, и… красота.

Айтматов, умевший видеть красоту повсюду, что такой редкий и такой счастливый дар — стал в книгах своих властителем простора и властелином времени (которое, «всему судия», как писал он в своем, бесспорно, лучшем романе «Плаха»), стал хранителем Памяти, которую век за веком пытаются стереть слуги дьявола — зловещие манкурты.

В эти дни по всему миру проходят мероприятия, приуроченные к юбилею классика мировой литературы, которого уже 10 лет нет с нами, но книги которого читают на более чем 150 языках. Не это ли истинное признание? И не это ли подлинная слава?

Дитя из Шекера

Сон мальчика из Шекера. Конечно, ему это и присниться не могло в бедной детской колыбыли даже не захолустного, а нереально-далекого села Шекер в Киргизии. Там, откуда только что прогнали сторонников «старого мира» — басмачей и начали устанавливать новую власть — власть Советов. Ну а, впрочем, не знал, что снилось малютке-Чингизу в 1928-ом году, как никто не знал, и что это за новая власть. Правда, Торекул Айтматов — молодой политработник, обученный в Москве политграмоте, старался рассказать о ней своим односельчанам со всем усердием. Воспитанник еще «старой гвардии» — ленинского, то бишь, «разлива» — он, уже будучи вторым секретарем большевистской партии Киргизии, был расстрелян за это самое усердие десять лет спустя, как «враг народа». Ну да экая ли то была невидаль в 38-ом, когда «большой террор» захлестнул страну Советов?..

А бала (ребёнок) Чингиз, хотя и носил позорную кличку «сын «врага народа», тем не менее, как самый образованный в селе, стал в годы войны секретарём сельсовета, что позволило ему потом закончить и соседний ветеринарный техникум в Джамбуле, а затем — и сельскохозяйственный институт во Фрунзе. Конечно, вступил он в партию (тем более, что и мать его — Назима Абдувалиева — была видным общественным деятелем, да и не преследовали уже больше и коммунистов), но что было для Айтматова самым главным — начал писать. Боялся поначалу, «но, ведь, и Чехов был врачом, а стал писателем» — подбадривал себя, «да только я-то, какой Чехов!» — отступал снова… Но, ведь, охота пуще неволи, как гласит старинная русская пословица. И — решился. Русский язык молодой киргиз-ветеринар знал, кстати говоря, безупречно. И первый свой рассказ — «Газетчик Дзюйдо» опубликовал именно на русском языке. В самой популярной республиканской газете «Комсомолец Киргизии». И — проснулся знаменитым.

Путь к роману

Как и его великий русский предшественник Чехов, Чингиз Айтматов в течение нескольких лет совмещал ветеринарную практику с писательской деятельностью. И лишь когда второе пересилило окончательно — ему было уже почти что 30, а то, что жизнь так коротка, он, как восточный человек, понимал очень хорошо, и пора было выбирать свой путь — он взял билет в Москву и поступил на Высшие литературные курсы. А в 57-ом Айтматов написал «Джамилю» — повесть, которую на Западе сравнили с «Манасом» — национальным киргизским эпосом. Переводить на французский (а впервые «Джамиля» вышла во Франции) взялся сам Луи Арагон. А спустя 10 лет красавица Наталья Аринбасарова — полуказашка-полуполька — сыграла в экранизации повести главную роль. К тому времени она была уже музой, «счастливым билетом» Айтматова, сыграв в 65-ом в экранизации его повести «Первый учитель», Фильм снял Андрей Михалков-Кончаловский, женой которого стала молодая актриса и балерина. Не влюбиться в эту уточненную грацию, казалось, было попросту невозможно.

А вот Айтматов влюбился в другую, взяв в жёны врача Керез Амшибаеву. Потом он женится ещё раз, на сценаристке Марии Урматовной. Жёны подарят ему трёх сыновей, и лишь когда, увенчанный уже многими и многими лаврами, обласканный властью и любимый читателями писатель приблизится к своему 50-летию, в его большой семье появится и долгожданная дочь. И, переполненный счастьем, Чингиз Айтматов приступает к своему первому роману «И дольше века длится день» (а к тому времени уже были написаны повести «Материнское поле», «Прощай, Гульсары!», «Пегий пёс, бегущий краем моря»), который впоследствии выходил под названием «Буранный полустанок».

В борьбе с манкуртами или смысл жертвы

В этом романе, в центре которого глубинный Миф о всеобщем родстве и Памяти, впервые появятся и манкурты — обезличенные зомби-рабы, что способны лишь к бессмысленному уничтожению. Ибо не ведают, что творят. Ведь, среди переводов слова «манкурт» есть и «неразумный, лишённый рассудка».

В пору «железного занавеса» роман был некоторым вызовом власть предержащим, однако безупречная в глазах партийных бонз репутация Айтматова, как носителя коммунистических идеалов, не позволила им «закрыть» довольно смелый по тем временам роман. Он вышел в свет в журнале «Новый мир», имел огромный успех и вошел в вузовские программы.

А бронтозавры из Политбюро так и не увидели на страницах книги своего отражения в лицах манкуртов. Или не захотели увидеть?..

Спустя 5 лет айтматовские манкурты появятся снова в его романе «Плаха». Книга вызвала большие споры, тем более что её героем стал русский семинарист со странным и старинным именем Авдий — именем, впрочем, говорящим — «служащий Богу». Философский, а местами даже и фантастический роман, имел своими составляющими также Время и Вечность — основные категории миробытия. Наконец, в романе появлялся Христос, и многие критики после выхода книги (и, думается, не совсем уж безосновательно) утверждали, что Айтматов тяготеет к западному миросозерцанию. Наконец, в романе присутствовал пафос жертвенности, сам главный герой приносит себя в жертву. И не бессмысленным и бредовым «идеалам» всевозможных «измов», а спасению мира и человека. Так, в советском романе первых лет перестройки внезапно и неожиданно зазвучал евангельский «мотив» — «нет больше той любви, если кто душу свою положит за други своя».

Или, быть может, не столь неожиданно? В то же самое время той же самой идеей жертвенности задается и великий кинорежиссер Андрей Тарковский, снимающий картину «Жертвоприношение». Правда, если Айтматов так не даёт ответа — имела ли смысл жертва Авдия, то Тарковский в финале своего фильма отвечает утвердительно: «Спасение в вере. Вера дает смысл жертвенности. Вера — и есть смысл всего».

Жизнь, прожитая набело

В последние годы жизни Чингиз Айтматов писал меньше, ибо все время уносила дипломатическая работа, а также участие в деятельности многих фондов. Самой знаменитой книгой последнего периода стал фантастический роман «Тавро Кассандры». Он, как и все предыдущее, была написан от руки. Даром, что на дворе стоял уж 21-й век, но Чингиз Торекулович никак не желал привыкать к компьютеру. И писал всегда набело, так что почти не осталось черновиков…

…А сегодня в комплексе «Ата-Бейит», в пригороде Бишкека, особенно много людей. Они идут отдать дань памяти единственному Народному писателю Киргизии в день его славного юбилея. Дань Памяти — о которой он напомнил всем нам.

Источники править

 
 
Creative Commons
Эта статья содержит материалы из статьи «Планета Айтматова: властитель простора», опубликованной Ревизор.ру и распространяющейся на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International (CC BY 4.0) — указание автора, оригинальный источник и лицензию.
 
Эта статья загружена автоматически ботом NewsBots в архив и ещё не проверялась редакторами Викиновостей.
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.

Комментарии

Викиновости и Wikimedia Foundation не несут ответственности за любые материалы и точки зрения, находящиеся на странице и в разделе комментариев.