Роман Баданин: планов закрываться у «Проекта» нет

1 июля 2021 года

В начале этой недели журналистам интернет-медиа «Проект», публикующего расследования коррупционных связей и практик российских должностных лиц, было сделано недвусмысленное предупреждение о том, что властями России их деятельность не приветствуется.

Рано утром 29 июня полиция пришла домой с обысками к главному редактору «Проекта» Роману Баданину и его коллеге, журналистке Марии Жолобовой. Также полицейские провели обыск в квартире родителей заместителя главного редактора «Проекта» Михаила Рубина. У Баданина и Жолобовой в результате обыска забрали ноутбуки, мобильные телефоны, карты памяти и SIM-карты. После обысков главреда «Проекта» и его коллег увезли на допрос в полицию, откуда Дарья Жолобова и Михаил Рубин вышли в качестве свидетелей, а Роман Баданин – в качестве подозреваемого.

Все эти действия полиция обосновала уголовным «делом о клевете», которое было заведено четыре года назад по требованию Ильи Трабера – бизнесмена, знакомого президента России Владимира Путина, которого Испания объявляла в международный розыск, обвинив его в причастности к организованной преступности. В 2017-м году Роман Баданин выпустил на телеканале «Дождь» документальный фильм о Трабере, и теперь российское МВД говорит, что обыски и допросы главного редактора «Проекта» связаны с этим делом.

Такого не должно быть, считает глава Международной правозащитной группы «Агора» Павел Чиков. В своем Telegram-канале Павел Чиков написал, что сроки давности по делу о клевете, в рамках которого обыскивали и допрашивали журналистов «Проекта», истекли два года назад:

«До 14 января 2021 года часть 5 статьи 128.1 УК РФ относилась к категории небольшой тяжести. Срок давности привлечения к уголовной ответственности по ней - 2 (два) года. В декабре в санкцию внесены изменения, появилось наказание в виде лишения свободы на срок до 5 лет. Она сразу перешла в категорию средней тяжести. Однако к событиям 2017 года все равно применяется прежняя редакция».

Сам Роман Баданин в интервью Русской службе «Голоса Америки» связал полицейскую атаку на себя и своих коллег с расследованием, которое только что было выпущено «Проектом». Оно касалось коррупционных связей министра внутренних дел России Владимира Колокольцева, подчиненные которого и устроили у Баданина и его коллег ранние обыски ровно в день выхода этого журналистского материала.

Данила Гальперович: Вы можете что-то рассказать об обстоятельствах этого обыска и допроса?

Роман Баданин: Я про обстоятельства самого обыска не могу говорить в силу того, что дал подписку о неразглашении, не могу рассказывать о том, что было изъято, что спрашивали на допросе, но про это уже сообщалось. Но про канву всего этого говорить могу. Выглядело это как попытка устрашения, в каком-то смысле потешная – в 7 утра толпа пахнущих потом грубых мужиков, в количестве 8 человек вломившихся в квартиру с моей маленькой шестимесячной дочерью, ковырявшаяся в этой квартире на протяжении многих часов. Видимо, именно этим – запугиванием – все это, по сути, и являлось, потому что никто, включая самих правоохранителей, которые пришли, не верил в версию, что это по делу о какой-то клевете. Такие дела о клевете любой следователь в Российской Федерации очень не любит, потому что ее не доказать, умысел так называемый – не доказать. Но все понимали, что с какой-то целью это же было сделано. Мы, в отличие от полицейских, которые обыск проводили, понимаем, почему это было сделано, и связываем это с историей про Колокольцева. Либо это какая-то разовая, единичная вещь в стиле «я вас тоже достану», либо это системная вещь со смыслом «всем можно шугать журналистов, в том числе и Колокольцеву».

Д.Г.: И следствие тоже проводит МВД?

Р.Б.: Да, это следственный департамент МВД. Прямо его, Колокольцева, «рабы».

Д.Г.: А почему системе власти России вдруг стало важно это расследование «Проекта»?

Р.Б.: Это хороший вопрос, но без хорошего ответа. И на момент начала нашего расследования про Колокольцева, и на момент его выхода мы, вероятно, не до конца сами понимали важность этого персонажа, реальную или мнимую. Оказывается, что он, несмотря на то, что его ведомство – это, фактически, симулякр, приделанный к ФСБ, считает себя, или вообще считается, важным человеком. Ну, он распоряжается огромными людскими ресурсами, это тысячи и тысячи полицейских по всей стране. И, во-вторых, видимо, его связи, а главным образом – связи его сына со всевозможными людьми, с легальными и, возможно, нелегальными бизнесменами, настолько обширны и крепки, что у него и правда есть большой ресурс. Причину мы видим в этом.

Д.Г.: В связи с этими преследованиями, какие у «Проекта» планы, что вы намерены делать?

Р.Б.: Мы точно продолжим существовать, хотя мы, естественно, не можем отвечать за людей, которые находятся на той, атакующей стороне, и не знаем, что они против нас задумали. Но никаких собственных планов закрываться или сокращаться у нас нет.

Д.Г.: Из данных, опубликованных «Проектом», а до этого – из расследования Алексея Навального о семье бывшего генпрокурора России Юрия Чайки, из многочисленных расследований о связях других российских «силовиков» с преступниками выходит, что это два очень переплетенных мира. Это неотъемлемая особенность российской правоохранительной системы? Почему?

Р.Б.: Да, так люди деньги зарабатывают. Это – «экономика связей», и такие связи им нужны, чтобы быть обеспеченными людьми. И эксплуатируют они так называемую «силовую ренту», у них ресурс один – большая дубинка.

Д.Г.: Такие расследования в России ведутся с начала 1990-х, они были громкими и тогда: например, слова «Паша-Мерседес» про министра обороны тех лет Павла Грачева многие помнят до сих пор. Но общество в основном на все это не реагировало какими-то взрывами возмущения, перерастающими в конкретные требования. Почему сейчас их такие расследования беспокоят?

Р.Б.: Они и раньше их беспокоили, но не потому, что людей об этом на улицах спрашивают. Просто они же сами там друг друга ненавидят и всячески толкаются локтями. В этом смысле, как была для них страшна эта условная «красная папочка» (подобными папками с подобранными данными пользуется в ходе различных мероприятий президент России Владимир Путин – ред.), так она и осталась для них страшной и важной. Сейчас, возможно, даже страшнее и важнее: любой стареющий режим становится менее устойчивым, а с распространением различных технологий эта условная «красная папочка» становится толще. То есть, они не народных масс боятся, которые бы прочитали наше расследование, а того, что в силу знакомства народных масс с этим расследованием данная информация как раз и ляжет в «красную папочку», которую условный не-Колокольцев собирает на условного Колокольцева.

Д.Г.: Российские правоохранители все время говорят о том, что хотели бы сотрудничать с коллегами за границей, они входят в Интерпол, они наверняка надеются на то, что им людей по запросам выдавать будут. Их, по-вашему, не смущает такая репутация?

Р.Б.: Их, по-моему, давно не смущает, как мы выглядим, как они выглядят для мира. Ну, или с каждым днем все меньше смущает. Для них это последний вопрос, как они выглядят в глазах Интерпола. Ему сильно важнее, как он в глазах Путина выглядит.

Репортер Русской Службы «Голоса Америки» в Москве. Сотрудничает с «Голосом Америки» с 2012 года. Долгое время работал корреспондентом и ведущим программ на Русской службе Би-Би-Си и «Радио Свобода». Специализация - международные отношения, политика и законодательство, права человека.

Источники

править
 
Эта статья содержит материалы из статьи «Роман Баданин: планов закрываться у «Проекта» нет», опубликованной VOA News и находящейся в общественном достоянии (анг., рус.). Автор: Данила Гальперович.
 
Эта статья загружена автоматически ботом NewsBots и ещё не проверялась редакторами Викиновостей.
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.

Комментарии

Викиновости и Wikimedia Foundation не несут ответственности за любые материалы и точки зрения, находящиеся на странице и в разделе комментариев.