Россини с павлином: «Севильский цирюльник» в Большом театре
5 ноября 2018 года
Спектакль по сюжету пьесы Бомарше поставили дирижер Пьер-Джорджо Моранди и режиссер Евгений Писарев.
Говорить о Россини и его «Цирюльнике» нет смысла — эту музыку знают все. Достаточно напомнить слова Чайковского: «Той непритворной, беззаветной, неудержимо захватывающей веселости, какою брызжет каждая страница “Цирюльника”, того блеска и изящества мелодии и ритма, которыми полна эта опера, — нельзя найти ни у кого». Дирижер Моранди существенно «проредил» оркестр Большого театра для легкости и блеска звучания. И темпы задал нешуточные. Плюс с видимым удовольствием участвовал в режиссерских гэгах, включающих взаимодействие певцов с дирижером.
Но что заставило маэстро на первом спектакле уйти от «беззаветности» в увертюре и в сцене грозы (два больших оркестровых фрагмента партитуры) — загадка. А раз не случилось «неудержимо захватывающей веселости», автор этих строк, слушая, размышляла о вещах вполне серьезных. Что такое россиниевский дирижер, например. И как «нахален» был Россини, который любил (впрочем, не он один) вставлять в сочинения фрагменты других опер. Музыка вступления к «Цирюльнику», которая для нас (вот что значит контекст!) стала комической, была использована автором еще в двух, вполне серьезных операх: «Аурелиано в Пальмире» и «Елизавета, королева английская». Несомненно, Моранди помнил об этом, когда дирижировал увертюрой.
В противоположность дирижеру режиссер Писарев отнесся к «Цирюльнику» как к абсолютной буффонаде, правда, с подтекстом. По мнению постановщика, «пьеса Бомарше по большому счету ничем не отличается от водевильных сюжетов французского театра того времени. И если бы не Россини, то вообще была бы забыта». Но чистый водевиль режиссером отвергнут (или преобразован?) ради старого доброго приема «театр в театре». На сцене есть вторая сцена, где и происходит основное действие. Сцена-дубль, за исключением иногда выносимого из кулис реквизита (деревья в кадках, столик и стулья) почти пуста (что, к слову, не лучшим образом отразилось на слышимости вокала в зале). Но периодически выдвигается громадная витиеватая клетка — буквальное воплощение слов Розины «Я в четырех стенах здесь, как в темнице».
На первом плане видна театральная гримерка, в которой еще до начала спектакля что-то происходит: костюмерши утюгом гладят костюмы, гримерши накладывают грим исполнителям, фониатр смотрит горло певцу, кто-то дремлет, положив голову на столик, жует бутерброды с картонных тарелок, пьет чай или разносит служебные бумаги.
Это — по замыслу — спектакль о «тайной жизни оперного театра». Об изнанке ежевечерних представлений, когда артист перевоплощается в иное, вымышленное, лицо, в промежутке между своим бытом до — и рутинной реальностью после. Из недр гримерки артисты лезут по лестницам на сцену — и там перевоплощаются в персонажей Бомарше и Россини. Одетых по моде восемнадцатого века, а также времени юности Россини, и во все белое (художник по костюмам Ольга Шаишмелашвили). Потом спускаются обратно. Хотя Фигаро, с тату на руках, появляется из оркестровой ямы.
И четкое деление на подмостки и закулисье не раз нарушено ради другой, параллельной, идеи: показать, что артист и его герой — не только разные, но и одинаковые.
Например, служанка Берта (Оксана Горчаковская) которая сплетничает о хозяевах и кокетливо поет об одинокой старости, одержима теми же мыслями и проблемами, что и певица из гримерки, ее играющая. Так что ария Берты идет не на сцене, а у гримировального столика. И так — с прочими персонажами и мизансценами - не раз. А когда в финале первого действия ансамбль поет об умопомрачении, закулисье вторит пластическим бедламом: гримерши и прочий персонал оказываются на сцене, всё перемешивается в круговороте, и садовники качаются на бутафорской люстре. Да, и доктор Бартоло (и не он один) зачем-то раздевается до исподнего.
Режиссер говорит, что певцы, с которыми он работал в Большом, не раз пели «Цирюльника» в других театрах, и там обросли штампами, сбить с которых невозможно, а коли так, то проще эти штампы использовать. То есть утрировать их — и работать «на зал». Это, по Писареву, получается особая хитрость — спектакль, где певцы выходят на сцену, чтобы специально сыграть спектакль, состоящий из штампов.
Но, честно говоря, реальная картина видится иной. Декларируемое многоступенчатое здание не построено. Штампы не обыграны. Они просто есть. И коллективные «мюзик-хольные» пританцовывания персонажей вдоль сцены на сильные доли музыки. И использование русских слов в гуще итальянских реплик (как в «Севильском цирюльнике» Мариинского театра). И много чего еще. Хореограф спектакля Албертс Альбертс поставил массу изобретательных движений для группы слуг (или садовников), которые, словно в мюзикле, то и дело приплясывают вокруг поющих главных героев. И мимическая роль Амброджио, слуги Бартоло (Андрей Андрианов) обращает внимание меланхоличной комичностью. Так что картинка вполне динамична. Но в целом зрелище при том, что гэги обильны, не кажется особо смешным. Скорее рассудительным. В духе «вот такая у нас концепция».
В театре гордятся, что восстановили часто купировавшуюся — по причине технических трудностей — арию Альмавивы в финале. Возмущение влюбленного аристократа тиранством Бартоло («Cecca si piu resistere») и впрямь зубодробительное. Ария, по справедливому замечанию режиссера, «рассчитана на очень хорошего тенора, я бы даже сказал, на выдающегося тенора». Но как раз такого на первом спектакле не было. Приглашенный певец Богдан Михай и до финальной арии пел слишком тихо и как-то «жидко», и вдобавок запорол колоратуры. Так что придется ждать иного оперного графа, чтобы гордость восстановителей «Cecca» имела под собой основания.
Хорошо еще, что у вокально блеклого господина был вокально качественный слуга. Фигаро (Анджей Филончик), как и Дон Базилио (Дмитрий Ульянов) украсили спектакль певческой «полнокровностью», да и предложенные им актерские «примочки» отработали с душой. Непонятно, правда, отчего Фигаро лезет с поцелуями к Розине.
Розина (Хулькар Сабирова) голос имеет красивый, ее сопрано летит в зал далеко и надежно, хоть и с «криками» на верхах. Требуемую «инструментальность» украшений певица отоваривает, в общем, крепко. Что касается актерской стороны, то стать «нежным цветком», о чем просил режиссер, Сабировой удалось не вполне. Скорее - настойчивой змеей, о которой героиня, рисуя автопортрет, поет в итальянском оригинале текста ее каватины. Вокальные скороговорки Бартоло (артистичный до предела Джованни Ромео) вызвали в зале сдержанный смех (иного во время спектакля. кажется, не наблюдалось). Наибольшим успехом у публики пользовались видеопроекции на заднике: сценограф Зиновий Марголин наполнил их ироническими забавностями — порхающими бабочками во время любовных объяснений, упорно шагающими страусами при резонерстве Бартоло, ошалело летящими в воздухе павлинами, несущимися нотами и музыкальными инструментами, вкупе с портретом Россини — в эпизоде грозы. Плюс белые облака затемняются тучами при арии Базилио о клевете, а лампочки (то есть «свечи») в люстре начинают мигать при оркестровом тутти.
А когда наступает счастливый финал — он идет под звездным небом с падающими кометами. Любовь торжествует, и все трудности позади, уже все сыграно и спето. Но из образа артисты еще не вышли, и банкет после спектакля в гримерке, с вином из пластиковых стаканов, перемежается с морализаторским россиниевским ансамблем. А театральная уборщица на сцене уже моет полы. Финита ля комедия, в общем. До скорых встреч на другой опере.
Источники править
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.
Комментарии
Если вы хотите сообщить о проблеме в статье (например, фактическая ошибка и т. д.), пожалуйста, используйте обычную страницу обсуждения.
Комментарии на этой странице могут не соответствовать политике нейтральной точки зрения, однако, пожалуйста, придерживайтесь темы и попытайтесь избежать брани, оскорбительных или подстрекательных комментариев. Попробуйте написать такие комментарии, которые заставят задуматься, будут проницательными или спорными. Цивилизованная дискуссия и вежливый спор делают страницу комментариев дружелюбным местом. Пожалуйста, подумайте об этом.
Несколько советов по оформлению реплик:
- Новые темы начинайте, пожалуйста, снизу.
- Используйте символ звёздочки «*» в начале строки для начала новой темы. Далее пишите свой текст.
- Для ответа в начале строки укажите на одну звёздочку больше, чем в предыдущей реплике.
- Пожалуйста, подписывайте все свои сообщения, используя четыре тильды (~~~~). При предварительном просмотре и сохранении они будут автоматически заменены на ваше имя и дату.
Обращаем ваше внимание, что комментарии не предназначены для размещения ссылок на внешние ресурсы не по теме статьи, которые могут быть удалены или скрыты любым участником. Тем не менее, на странице комментариев вы можете сообщить о статьях в СМИ, которые ссылаются на эту заметку, а также о её обсуждении на сторонних ресурсах.
