Викиновости

Скандал в The Bell

26 июля 2018 года

Елизавета Осетинская

Бывший продакт-менеджер и сооснователь The Bell Павел Миледин сообщил о конфликте с основателем и руководителем издания Елизаветой Осетинской из-за доли в проекте.

Позиция Павла Миледина

В своей статье Миледин утверждает, что он вместе с Елизаветой Осетинской и бывшими коллегами по РБК Ириной Малковой и Петром Мироненко с осени 2016 года участвовали в обсуждении идеи нового проекта, а когда план окончательно оформился, компаньоны достигли устных договорённостей о разделении долей в нём:

Весной, еще до запуска рассылки, мы начали разговаривать о том, кто станет кофаундером проекта. Мы все (без Осетинской) встретились в «Венской кофейне» на Третьяковке, чтобы ответить для себя на вопрос: «кофаундер ты или нет». Прыгать без парашюта в эту историю согласились трое, один обещал подумать, трое отказались. Так и вышло, что сооснователями проекта стало всего четыре человека: Елизавета Осетинская, Ира Малкова, Петя Мироненко и я.

На последовавших за этим переговорах оставшихся членов концессии Елизавета предложила разделить доли в проекте на четверых. Так, чтобы у нас была мотивация развивать его и дальше. Я помню, что сказал что-то вроде: Лиза ты все это придумала, ты можешь забрать себе все 100 %. На что был ответ: Нет, так вы будете недостаточно мотивированы.

Где-то в апреле или мае мы договорились о том, что у Осетинской будет 50 %, а у меня, Иры и Пети — по 15 % долей в проекте у каждого. Оставшиеся 5 % были предложены тому члену команды, который обещал подумать. Но он в итоге тоже отказался, и эти 5 % по умолчанию остались болтаться как резерв.

По акционерным долям в итоге договорились так:

1) Осетинская — 50 %, Малкова — 15 %, Мироненко — 15 %, я −15 %, резерв — 5 %

2) Вестинг на 4 года (схема постепенного получения долей). Это значит, что каждый год кофаундеру записывается ¼ закрепленного за ним пакета.

3) Клифф на 1 год. Мы договорились, что тот, кто выйдет из проекта в течение первого года, не получает ничего.

К июлю 2017 года ситуация складывалась так, что медлить с выходом в наш проект было уже нельзя — и мы вышли.

И да! Мы совершили эту классическую ошибку. Мы не подписали соглашение на бумаге до выхода в проект. Все это было на словах. Это критически повлияло на дальнейшие события.

Однако, по словам Миледина, к концу 2017 года Осетинская предложила пересмотреть договоренности, попросив для себя 75-80 %:

Разговоры про акционерное соглашение возникали с лета неоднократно, но по сути никаких шагов к его подписанию Елизавета не сделала. История затягивалась. В итоге команда (Ира, Петя и я) в декабре 2017 года предложила ей все-же начать оформление наших договоренностей по долям на бумаге.

В ответ мы получили фактически отзыв данных обещаний. Нам было сказано, что Осетинская оценивает свой вклад в The Bell 75 %-80 % и хотела бы именно это количество акций. Мы не получили внятного ответа на вопрос, с чем связано это желание. Не было, по словам Елизаветы, никакого нового инвестора, нового члена команды или чего-то существенного, предполагающего изменение базового соглашения. Ответ звучал как «хочу и все». Несмотря на это, мы предложили варианты, которые учли бы ее интересы, но позволили сохранить распределение в виде 50/15/15/15. К сожалению, они ее не устроили.

Важные детали: никто из акционеров своих денег в проект не вкладывал. И да, мы как кофаундеры получали зарплату. Это, в общем, считается нормальным.

Для меня изменение изначальных договоренности на фоне всего происходящего, послужило основанием для ухода из The Bell. Ира Малкова и Петя Мироненко заняли менее жесткую позицию и, в результате, остались. Если говорить просто, Ира и Петя приняли новое предложение и стали работать с Осетинской исходя из новой реальности, а я — нет.

Как распределились доли после этого, я не знаю, но предполагаю, что мой выход позволил Ире и Пете сохранить свой статус — по 15 %. Доля Осетинской как бы увеличилась до 70 %. За счет прав на мои 15 % и за счет тех 5 %, что болтались в резерве. Но так как мы никаких бумаг не подписывали, с юридической точки зрения ничего этого не было в принципе. По крайней мере так теперь утверждает Осетинская. Я не знаю, подписали ли в итоге Петя и Ира акционерный договор.

Миледин пишет, что предлагал Осетинской выделить ему долю хотя бы в размере 5 % или компенсировать её деньгами, однако вместо этого The Bell нанял адвоката, который якобы угрожает журналисту:

После моего ухода из The Bell, я предложил Осетинской выделить мне долю в размере около 5 % исходя из того, что все прежние договоренности (распределение долей, вестинг и клифф) не действуют, а я участвовал в проекте в той или иной форме с октября 2016 года. Ну или компенсировать мне мою долю деньгами. Понимания эта позиция не нашла. Полугодовые попытки переговоров успехом не увенчались. Зато The Bell нанял адвоката, который звонит мне периодически и рассказывает про риски разглашения информации. Теперь, возможно, у него прибавится работы.

Позиция Елизаветы Осетинской

Елизавета Осетинская ответила на обвинения через Facebook:

Заявление в связи с появлением претензий Павла Миледина к The Bell и ко мне лично.

Павел действительно начинал с нами делать The Bell. Мы действительно говорили о долях в проекте и согласились, что обязательным условием для их получения будет работа в проекте как минимум в течение года. Все без исключения обсуждавшиеся варианты мотивационных схем были привязаны ко времени, отработанному в The Bell, обсуждалась также их привязка к определенным KPI, которые могут свидетельствовать о том, что проект успешно развивается. Это нормальная бизнес-практика и логика. Все время работы в проекте Павел получал рыночную зарплату. Все контрактные обязательства перед Павлом неукоснительно соблюдались. Когда мы (по инициативе CEO) снова стали обсуждать мотивационную схему, Павел объявил о решении перейти на работу в Альфа-банк. Это произошло в январе 2018 года, всего через полгода после старта проекта. Никаких претензий на долю в проекте Павел при этом не заявил. Спустя два месяца Павел начал давление: он стал выдвигать ничем не обоснованное на тот момент требование о доле, угрожать раскрытием информации, касающейся проекта. Не хотелось бы ставить это в один ряд с недавним появлением слухов о финансировании The Bell в СМИ.
Это попытка нанести вред репутации проекта — все обязательства перед Павлом были выполнены. Следует отдельно напомнить, что контрактные обязательства Павла предполагали неразглашение информации о проекте в течение и после прекращения работы в The Bell.

Я и другие основатели собираемся и дальше развивать проект The Bell

ПС. Извините, других комментариев пока не будет, пока в Калифорнии не наступит рабочее время

Ответ Павла Миледина

В комментариях к заявлению Елизаветы Павел ответил:

Елизавета, как великий манипулятор людьми и общественным мнением, в очередной раз смешала в кучу правду и вымысел. Такое не раз бывало уже, ничего страшного, мы привыкли.
По пунктам:
1) «Обсуждать мотивационную схему» — это очень смешно. Были очень четкие и ясные договоренности по долям. То что произошло — не обсуждение мотивационной схемы, а отзыв конкретных, ясных и четких договоренностей.
2) По поводу года работы. Во-первых мы начали реально в октябре, если не в сентябре 2016 года. Так тут — смотря от чего считать. А отзыв соглашения по долям — это ключевая договоренность — на мой взгляд делает бессмысленными все другие условия.
3) При уходе мною были заявлены претензии — всем кофаундерам было сказано, что я об этом думаю. То что отношения не урегулированы — знали и Ира и Петя и Осетинская. Я об этом им говорил прямым текстом. Я действительно не сформулировал какие-то четкие требования после ухода. Не сделал это сразу, потому что предложение как-то компенсировать мое участие в проекте как кофаундера натыкались на фразы Елизаветы, что я разрушаю проект. Грубо говоря у всех нас была истерика в тот момент. Надо было всем успокоиться.
4) К слухам об инвесторах я никакого отношения не имею. Это другая история. Елизавета опять пытается смешать правду и вымысел. Не надо переводить стрелки. Мои претензии касаются именно акционерного соглашения.
5) NDA у нас не было. Были пункты о разглашении информации в трудовом договоре. Оно касается именно производственной деятельности компании. Никаких таких данных я не раскрывал. Да, этот договор не покрывает переговоры по акционерным долям. И конечно, я посоветовался с юристами, прежде чем публиковать этот пост.

The Bell

The Bell (с англ. — «Колокол») — русскоязычное интернет-издание и информационный бюллетень. Основано 6 июня 2017 года журналистом Елизаветой Осетинской вместе с бывшими коллегами из РБК, откуда они были выдавлены Кремлём.

До The Bell Осетинская работала шеф-редактором РБК, главным редактором «Ведомостей» и российской версии Forbes. Ранее работала корреспондентом и обозревателем в газетах «Ведомости», «Сегодня» и ИА «РБК».

На сайте проекта сказано: «The Bell это медийный стартап, родившийся во время стажировки Елизаветы Осетинской в Стэнфорде в 2016—2017 годах».

The Bell специализируется на деловых новостях. По данным SimilarWeb, на сайте The Bell в июне было зафиксировано 1,29 млн визитов.

Источники финансирования The Bell не раскрывает. В июне 2018 года Коммерсантъ сообщил, что Осетинская собрала для развития проекта $600 000 у нескольких лиц. В числе инвесторов назывался сын основателя «Вымпелкома» и фонда «Династия» Борис Зимин и Европейский фонд за демократию.

Источники

править

Комментарии

Викиновости и Wikimedia Foundation не несут ответственности за любые материалы и точки зрения, находящиеся на странице и в разделе комментариев.



Источник — https://ru.wikinews.org/w/index.php?title=Скандал_в_The_Bell&oldid=15823085