Алексей Круглов и Герман Лукомников соединили комбинаторную поэзию и фри-джаз: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [непроверенная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
оформление, опубликовано |
Нет описания правки |
||
Строка 8:
Жанр выступления можно определить, как [[перформанс]], поставленный на [[стихи]], [[палиндромы]], переводы Германа и Алексея. Артисты построили концерт по возрастанию энергетики, переходя от [[Авторская песня|бардовского пения]], за которое отвечал отец Алексея — Владимир Круглов к авангардному стихоплетению, включавшему [[Конструктивизм (искусство)|конструктивизм]] и [[Авангард (искусство)|авангард]], экспрессию и игру интонаций, звуков, слов и [[w:Идиома|идиом]].
Увертюра концерта была основана на стихах Круглова, Алексей чередовал импровизации саксофона и декламацию. Лукомников вышел словно случайно и весьма эффектно — с текстом, в котором были слова — «Ненавижу музыку! Только бы не слышать друг друга!» Лукомников читал и пел, играл на фортепиано, почти танцевал, прыгал и бегал со «страшным» лицом по залу — устраивал полноценный авангардный [[театр]], близкий к рок-действу. Романтические [[шансон]]-[[баллады]] Лукомникова представились родственными группе «[[Среднерусская возвышенность (группа)|Среднерусская возвышенность]]». Запомнилось чтение [[w:Анаграмма|анаграмм]] под соло контрабаса
Для большинства стала открытием музыка Лукомникова, звучавшая в аранжировке «Круглого Бэнда». Аккомпанемент был далеко не всегда выдержан в рамках [[фри-джаз]]а, даже [[Кафешантанный|кафешантанные]] интонации вписывались в эстетику поэта, который порой устраивал почти [[цирк]]овые номера. Неторопливость движений Германа вне сцены контрастировала с его экспрессивной, атакующей манерой выступления. На финальной импровизации Лукомников сел за фортепиано и показал себя столь же эффектным и внезапным пианистом, как и чтецом. В музыке же Круглова можно было услышать реминисценции его альбома джазовых аранжировок классической музыки «[[Могучая кучка (альбом)|Могучая кучка]]».
| |||