Андрей Рубанов: Жанр становится всё более игровым: различия между версиями

Год назад Андрей Рубанов дал «Ревизору.ru» большое '''интервью'''. В этом году он принял участие в круглом столе "В поисках утраченного жанра. Проблемы современной жанровой литературы". О проблемах этого направления прозаик знает не понаслышке….

'''Андрей, каковы, на ваш взгляд, отношения между "«большой литературой"» и жанровой литературой?'''

В прекрасном фильме «Одержимость» есть сцена: главный герой, джазовый барабанщик, упорно репетирует, стучит на барабанах, а за его спиной на стене висит лозунг: "«Помни, неудачники играют в рок-группах"». Вот такие отношения. Чем сложнее книга - тем меньше у неё читателей. Когда вышел  "«Викинг"», я столкнулся с любителями исторического, средневекового фэнтези, пытался с ними спорить, и это был шок для меня, мы не понимали друг друга вообще. Вы читали Желязны? Нет, отвечал я, не читал, я читал Гумилёва и Балашова. Ну и о чём с тобой говорить, кричали они, если ты даже Желязны не читал, ты лох! А вы сектанты, отвечал я, узко мыслите. Так мы и не договорились ни о чём. Ругань была, угрозы даже.

Тенденция вот какая. Жанр становится всё более игровым. Это заметно по фантастике. Индустрия компьютерных игр сильно повлияла на фантастику и фэнтези. Ещё 20 лет назад существовал извод "советской" фантастики, "«серьёзной"», "«солидной"», в традиции Стругацких и Лазарчука. Сейчас её перестали делать, спроса нет. Теперь всем нужен боевик, со множеством событий, с перипетиями. Кино и сериалы тоже влияют: со стороны кино есть запрос на свежие идеи, оригинальные фабулы - но, опять же, не всякие, а именно игровые. Внутри жанра - надо быть профессионалом, знать материал, теорию знать обязательно. Я иногда преподаю в писательских школах - никто не знает теорию сюжетосложения, и не понимает её.

Не может. Чтобы попасть на такой уровень, нужно иметь переводы на англоязычный рынок, или хотя бы на французский, а туда почти невозможно прорваться. Нужно уметь работать на западного читателя. И на том рынке огромная конкуренция. И другое отношение к автору: если есть коммерческий потенциал, издатель вкладывается в рекламу и продвижение. И конечно там другие ставки: есть, за что бороться. Там другие культурные коды, другие традиции, другие моды. Однажды у меня перевели на французский язык роман "«Жизнь удалась"». Это жанровый роман, криминальный триллер. Прошло несколько лет, и вдруг ко мне приехала французская съёмочная группа: они делали документальный фильм о писателях жанра "полар", так по французски называется криминальный роман. Не только про меня, - они объездили буквально весь мир и сняли материал о нескольких писателях из разных стран. Похвалюсь: в том фильме сразу после интервью со мной идёт интервью с Майклом Манном, голливудским режиссёром, автором фильма "Схватка". То есть, документалисты из далёкой Франции заметили мою книгу, изыскали возможность приехать в Россию и поговорить со мной. А наши родные документалисты за полтора десятилетия ни разу не появились, ни по какому поводу. Это к вопросу об "«уровнях"». Там сильный рынок, у нас слабый рынок. Сильный рынок поднимает автора на гребень волны, дальше волна сама его тащит. А если рынка нет - можно хоть в лепёшку разбиться, ничего не будет. Я много говорю про рынок, потому что жанровая литература сильно зависит от рынка, от коммерции, от конъюнктуры. В этом её недостаток.